— Наоборот, новое — всегда интересно! И какие слова замечательные — новость, новенькое или вот это — обнова!
Главный Советчик испуганно замахал на него руками.
— Что ты! Если обновится наше Королевство Старых Марок, то может устареть… король! — Тут Главный Советчик покрутил своим кривым пальцем перед самым носом Тимы: — Но этого не произойдет, потому что мы уже остановили время!
— Остановили? — поразился Тима. — Ерунда! А что же тогда считает Тики-Так?
— Она объявляет обед, ужин, сон. Обед, ужин, сон. Всегда одно и то же. Всегда одно и то же. Время остановилось. Но этого мало. Мы теперь заставим время идти назад!
Главный Советчик бросил Тиму и побежал к королю.
— Ваше Величество! Этот старый Часовщик все еще упрямится? Так я сам придумал, как пустить время назад!
Кляссер Второй затопал ногами от радости.
— Эй, стража! Привести Часовщика! — закричал он.
Серебряные колесики времени
Это был старый Часовой Мастер. Никто, кроме него, не знал секрета тугих пружин и серебряных колесиков времени. Любые самые испорченные часы оживали в его руках. И вот теперь эти руки связали. И связанные, они не могли ни чинить, ни заводить часы. Все часы в Королевстве Старых Марок постепенно остановились, заржавели, и их, как ненужный хлам, выбросили. А Тики-Так, внучку старого Часовщика, заставили объявлять время обеда, ужина, сна. Ведь дедушка научил ее когда-то отсчитывать секунды, минуты, часы.
Теперь Тики-Так видела, как ее дедушку Часовщика тащили два грубых стражника. Она ахнула и закрыла лицо ладонями.
— Повелеваю тебе, Часовщик, пустить время назад! — важно сказал Кляссер Второй.
Старый Часовщик покачал головой.
— Заставить время двигаться назад невозможно, — сказал он, — не надейтесь, вам это не удастся.
— Не удастся? Ха-ха! — расхохотался Главный Советчик. — Я тебя научу. Заставь стрелки ходить в обратную сторону. Вот!
— Можно, конечно, заставить стрелки ходить в обратную сторону, — усмехнулся Часовщик, — но от этого время не повернется вспять. Часы не управляют временем. Они его только отсчитывают.
— Но я, король, приказываю! — завизжал Кляссер Второй.
— Серебряные колесики времени не подчиняются даже королям! — твердо ответил Часовщик.
— Ах так! — завопил Кляссер. — Схватить его! Связать! Заточить!
— Дедушка! — заплакала Тики-Так.
— Стойте! — крикнул Тима. — Отпустите его!
Он хотел броситься на стражников, но Главный Советчик снова схватил его за рукав и потащил за собой в самый-самый дальний, в самый-самый темный, в самый-самый мрачный угол.
— Не торопись, Тима, — сказал он, — есть дела и поважнее.
Марка в обмен
Главный Советчик прислушался. Потом быстро заглянул под лестницу. Там было темно. Он пощупал темноту руками, приложил палец к губам.
— Тсс! — сказал он и поволок Тиму дальше.
— Пустите! — вырывался Тима. — Куда вы меня тащите?
— Не люблю, когда мои советы слушают посторонние. А я собираюсь дать тебе хороший совет. Ты хочешь выбрать самую лучшую марку? Так бери короля!
Тима так и застыл от удивления.
— Короля? — переспросил он. — Вы против короля?
Главный Советчик захихикал:
— Ну что ты! Как можно? Просто мне совершенно необходимо самому стать королем. У меня же большая семья — восемь сыновей! — Главный Советчик вдруг жалостно захлюпал носом. — Бедные мальчики! Представляешь себе, никто из них ни разу не был королевским сыном. Их и так уже дразнят все мальчишки с соседних улиц. Бери, бери короля, не пожалеешь.
— Да не нужен мне ваш король! — презрительно отмахнулся Тима. — Вот пристали! Чем он, ваш король, такой замечательный? Может, он открытие какое сделал? Или изобрел чего-нибудь? Или в космос полетел? И ничего такого он не может! Так себе, королишко какой-то.
Маленькие глазки Главного Советчика сузились и сверкнули из-под бровей, как две булавочные головки.
— Что? Ах вот оно что! — захрипел он и с криком: — Караул! То есть король! То есть карауль! — помчался по лестницам.
Он потерял на ходу одну туфлю, но не остановился и, продолжая выкрикивать несвязные слова, скрылся за поворотом боковой лестницы. И долго еще его босая нога шлепала по ступенькам, как мухобойка.
«Схватить, связать, заточить!»
Кляссер Второй сидел на ступеньке с круглым зеркалом в руках. Он кривлялся, показывал сам себе язык, строил рожи. Он раздувал щеки и становился похож на чайник с кривым носиком, он двигал ушами и превращался в растрепанный кочан капусты. Он морщил нос, зажмуривался, и его физиономию нельзя было уже отличить от гнилой картофелины. А когда Кляссер переставал строить рожи, он становился похож сразу и на чайник, и на капусту, и на гнилую картофелину.