— Не издевайся, Гастон! — взмолился рослый плечистый кожевенник.
— Ты сперва меч держать научись. До сих пор в толк взять не могу, как мальчишка у тебя оружие выбил. На втором выпаде!
— На четвёртом, Гастон, на четвёртом. Он клинок срубил своим детским мечиком, в нём и весу-то настоящего нет… Рукоять понятно я удержал, с моей-то лапищей, — кожевенник извлёк из ножен бесполезный обрубок.
Мальчишку пробрало холодом. Жан уставился в гриву Датчанки, как же этот мамонт его не пришиб? Опасался, верно, уложить на месте кровного родича герцога. А потом… и вовсе без меча остался. Бой-то до первой крови, вон отметина у кожевенника на запястье, будто котёнок месячный расцарапал. Но мечом и впрямь владеть не умеет, всё махал, словно дубиной.
— Если ещё разок… — зловеще прошелестела девчонка.
— И не думаю, — честно выдохнул Жан.
— Повезло ему, сколько раз, тебе повторять, — здоровяк в недоумении покосился на мальчика.
— Это ты своим вдовушкам разъясняй, кстати, сколько их у тебя? Случайно не за полдюжины? — вёл между тем Гастон. — И законной супруге, до неё-то точно дойдёт. Не забудь и лаонских кумушек, пока пальцами не стали показывать.
— Довольно! — Жан поднял руку. — Надерзил и получил по заслугам, велика важность.
— Но ведь…
— Скажешь ещё полсловечка, подарю тебе детский меч. Для трехлетних, большего ты не заслуживаешь. Или может оглоблю покрепче? Думаю достопочтенный Гастон не откажется вручить мой подарок на общем построении стражи.
Послышались неуверенные смешки, впрочем, с оттенком сочувствия. Кожевенник судорожно сглотнул.
— А что — идея! — оживился Гастон. — До конца года отмываться придётся. Ты копьё не вздумай ронять, оно тебе пригодится. А-а, вот и наши разведчики.
Доклад Гюстава Лиса — Луи Мечник лишь согласно кивал — не затянулся. Полусотник отдал приказ, и отряд стронулся с места — с кожевенниками в первых рядах.
В скором времени показался обоз — мальчик было завертелся в седле — но попробуй разглядеть хоть что-нибудь путное сквозь дубовое редколесье.
— Ничего себе! — полусотник приник к биноклю.
— Ну-ка, ну-ка… — Жан пихнул кольчужника в бок — жаль, что Шарлю нельзя подглядеть — и Гастон, чуть помешкав, передал ребёнку бинокль, мальчишка ведь вроде командует. Даже строптивые кожевенники признали его главенство, как управились с засадами без потерь.
— Что они там, готовятся к поединку? — пробормотал Жан.
— Андре верно за меч хватается?
— И охранники скалятся почище серых собачек. К доброй драке, что ли, готовятся? — повторил Жан.
— Договариваются — поправил Гастон, — потому и зубы показывают. Слабых не уважают. Надо полагать, о приличном откупе, малой кровью обоз не возьмёшь. У почтенного Андре восемнадцать охранников. Для обоза конвой серьёзный. Это не считая погонщиков, с сорока шагов попасть и они сумеют… ну с пятнадцати это точно. Я надеюсь высокочтимый Эжен… — полусотник потянулся к биноклю.
— Мне и самому нужен! — огрызнулся мальчик. Жан старательно подкрутил окуляры.
Андре сделал выразительный жест — так и быть, раздевайте, последнее отдаю — и передал детине в помятом рыцарском шлеме кожаный мешочек. Детина взвесил мешочек, поморщился, но согласно кивнул. Пластинчатая броня с кастильским клеймом, арбалет гвардейского образца… не иначе атаман этого сброда.
— Уже?
— Ага. — Жан вернул бинокль полусотнику. — Приступай к спектаклю, Гастон! — скомандовал мальчик.
Полусотник стражи протрубил в рог и двойная цепь конных копейщиков — арбалетчиков впрочем тоже хватает — двинулась на лесных братьев.
Две тяжёлых арбалетных стрелы — из пяти или шести выпущенных — угодили в атамана ватажников. И кастильская броня не спасла. Повезло ему, не дожил до плахи…
— Лаонская конная стража! — загремел полусотник. — Бросайте оружие, а не то… Эй, кто хочет к господину барону?!
— Кольчужники! — раздался пронзительный вопль.
— Что ты, дурья башка…
— Говорю вам, люди Гийома! Младший баронет и командует, я его доспехи крепко запомнил. И шлем один к одному.
— Маленький Леон?
— Он самый, спаси нас Создательница! Говорят, почище барона, сколько наших уже развешал! Бешеный хоть изредка людей отпускает, не то, что его щенок… Да не целься ты, ещё выдадут кровникам!
Утвердительный жест полусотника — Гюстав Лис подобрался к Датчанке — и выдернул благородного из седла, мальчик даже не успел возмутиться.