— Зачем? — не понял подросток.
— Зачем… зачем… в наказание! Вечно ты тиранишь беззащитных девиц… а покушать точно ничего нет?
— Полторта на ужин сожрала.
— Это разве торт? — фыркнула Даниэль. — Та-а-ак себе, тортик.
— С мёдом и орешками.
— Мне не очень понравилось, больно уж сла-аденький, — зевнув, призналась красавица. — Творожной, да вдобавок с маком, я бы одолела, конечно. Может, в кухню наведаемся?
— И поселимся там, — ехидно уточнил мальчик.
— Я расту и хорошею, неужели не ясно? Шлем может, оставлю, всю причёску примнёт.
— Катрин!
— Ладно, ладно, мучитель, пей мою кровь и уродуй причёску. Я расту, чего косишься?
— И в кого ты вырастешь? Случайно не в ламантина?
— А-а, в морскую сирену, — оживилась девчонка. — Спасибо за комплимент.
— Я… нечаянно.
— Э-это ясно. Может, волосы девице уложишь? — коварно вопросила красавица.
— Спаси Создательница! Что ты в кухню меня тянешь?
— Просто дар волшебный своего требует, — неохотно добавила Даниэль, — пока толком наешься…
— Это дело другое. Только я тебе особо не верю. — Несмотря на все усилия предсказательницы, Жан остановился совсем.
— Повариха с вечера испекла печенюшек, — умоляюще протянула девица. — Мне мадам Гренвиль говорила. Похрустим немножечко, Жан, и в карманы прихватим.
— Для тебя.
— Тебе тоже достанется… ну, наверное, половина. Мы же заплатили вперёд!
— Веди уж, вредина.
— Не-ет, в Гренландию ты точно отправишься. Я такого о тебе напридумываю… Поселишься в тамошней фактории, будешь питаться только тюленьим мясом.
— Вместе с тобой.
— Почему ещё? — возмутилась девица.
— За твой розовый язычок. И прожорливость. А тюленей в Гренландии считай уже нет, грамотейка!
Печенюшек близ остывшей плиты — как упорно утверждала волшебница — дети не обнаружили. Даниэль вновь стала позёвывать, впору на верёвке вести, потеряется ещё ненароком.
Подросток отобрал у юной девицы тени для век — ещё в глаз ткнёт спросонок — и вывел изголодавшегося ребёнка из дома почтенной вдовы. Даже к чарам прибегать не пришлось, разве что проскользнули мимо поварихи, что вдруг вышла во двор. Как видно приспичило, да нет, едва ли… Повариха ведь в праздничной одежде, с кокетливой причёской как-то не стыкуется с обычными ночными делами. Ну, это не его забота. И не Даниэль. Хотя вредная девчонка почему-то порывалась спросить…
— Мы куда? — сонно осведомилась красавица.
— К гонцу. И весёлой девице, — внушительно пояснил Жан.
— А он настоящий?
— Будем надеяться. Сама же допрашивала подставного гонца. Ещё в Монкотуре.
— Ага, ты слова не дашь сказать. Ты во всём виноват будешь, если у нас не сложится.
— И ещё зелёный дракон, — поддакнул подросток.
— Почему зелёный? — заинтересовалась девчонка.
— Хорошо, розовый, — согласился Жан.
— Ты меня имеешь в виду?
— И не думал. С тобой только свяжись.
— Я такая, — Даниэль польщёно кивнула. — Может, где-то покушаем? — безнадёжно спросила волшебница. — Зверь ты всё-таки, Жан.
— Эдафозавр, — снова согласился подросток.
— Кто, кто?
— Вроде очень большой ящерицы, метра три длиной, пояснил Жан. — С огромным костяным гребнем, словно парус у него вдоль спины.
— Скажи уж просто — дракон, что толку выдумывать.
— Не я придумал, палеонтологи, — возразил Жан.
— Всё равно дракон, — капризно отозвалась девица. — Мне спросонок всё одно не запомнить.
Примерно на полдороге, Даниэль очнулась достаточно, чтобы потребовать немедленно вернуться обратно. Мол, ей надо погладить плащик и самой уложить волосы. Благо времени предостаточно, вся ночь впереди.
Лёгкий ласковый подзатыльник заставил рёбёнка примолкнуть. К сожалению ненадолго. Основательно помянув благородного Эжена, грешницу Элизабет, а также нерадивых мальчишек — Шарль конечно не в счёт — Даниэль неожиданно сунулась в промежуток между домами.
— Осторожнее! — Жан придержал предсказательницу за плечо. — Что ты в этом дворе забыла? Не иначе бочку с лягушками.
— С лягушатами! Там тритон, кажется, плавает — затараторила было волшебница. — Симпатичный, я его почти разглядела.
— Что забыла, я спрашиваю.
— Я задумалась.
— О чём?
— О чём, о чём, понятно о чём, — Даниэль заученно потупилась, — я ведь всё-таки девушка. Не улыбайся, Эжен!
— Лучше бы о гонце поразмыслила, — укоризненно заметил подросток. — Или о весёлой девице, считай, подходим уже.
— Один квартал? — пискнула Даниэль.