— Свалишься, глупый, — предупредил Тома.
— В первый раз, что ли. Я ведь плавать умею.
— Не тратя лишних слов, подросток взял карапуза на руки и постучал в первый попавшийся дом. Захлопотанная девица, оставленная присматривать за детьми, с готовностью приняла маленького путешественника и немедля принялась за воспитание.
Благородные — а вслед за ними Тома — поспешил выскользнуть за порог, пока не приспособили к делу. Сколько малышни под ногами путается.
Площадь — похоже единственная площадь в селении — была заполнена народом. В праздничных нарядах, при боевых мечах, не исключая и хорошеньких девушек. Правда, мечи у них покороче.
Все смотрели на молодых, что стояли взявшись за руки перед разборным деревянным помостом, заменявшим жрецу кафедру.
Жениху — как охотно пояснил Тома — не исполнилось и шестнадцати, юной красавице невесте — так и жмётся к своему милому — и того меньше.
А невеста и впрямь хороша-а-а — точёная фигурка пышные светлые волосы, добродушное чуть простоватое личико.
— Сразу видно — не из сварливых, — тихо промолвил Жан. — Повезло жениху!
— Да… ага… — Шарль потянулся было поближе, но попробуй пробиться сквозь густую толпу.
— Четвероюродная племянница старосты, — снова всунулся Тома. — Сирота, под опёкой почтенного Грегуара… то есть нашего старосты. Отец ей оставил небольшой дом в городе и ещё кое-какое имущество, — подросток понизил голос. — Простодушна, но умеет настоять на своём. Недавно сбежала со своим милым — Тома кивком указал на жениха, — в ясеневую рощу и дала клятву перед лицом Богини — отныне и на всю жизнь. Свидетелей оказалось достаточно и не только детишки сопливые. Грегуар её основательно поучил (как она на свадьбе-то сидеть будет?) но против обручения не попрёшь, ведь сама Богиня свидетельница.
Шарль быстро глянул на провожатого, тот явно разоткровенничался не без задней мысли.
— Вы благородные. Вам многое дозволяется — ответил Тома на безмолвный вопрос мальчика. — Мало ли как оно повернётся. Если подашь руку нашему старосте, не забудь пересчитать пальцы. И желательно на обеих руках. Жаль бедняжку, я ведь тоже на неё заглядывался. Как и добрая половина мальчишек в селении.
— А она?
— Дала мне в утешение пару медовых ватрушек, когда я с ней объясняться начал…. — Тома неопределенно хмыкнул. — Слишком молод, мол, и так далее… Разок чмокнула в щёку и позволила мне ответить. Даже в ушах зазвенело, честно-честно, высокочтимый! И заставила пообещать, что вступлюсь, если что. Умеет она отшивать без обид! — подросток восхищённо покрутил головой. — Проповедь послушаем, неудобно как-то, — спохватился Тома. — Ведь Создательница, она всё видит!
Низенький расплывшийся жрец — похоже давно перешагнувший порог седьмого десятка — не без одобрения помянул Шарля из рода Маршан. Седовласый жрец поставил в пример молодым его похвальное трудолюбие, добродетель и конечно же уважение к старшим как и подобает Великому Колдуну в столь юном возрасте.
— С добродетелью жрец не ошибся, — еле слышно зашептал Жан, — даже с Даниэль не целовались ни разу. А вот как насчёт остального?
— Помолчи, я ещё послушать хочу! — огрызнулся недавний послушник.
К немалому разочарованию Шарля, жрец сказал об его храбрости буквально несколько слов, больше напирая на помощь Создательницы в славной битве с Серыми Псами.
Шарль приосанился. И горделиво глянул на Жана, с чем, с чем, а с этим, и Мигель не поспорит. Не без помощи амулета понятно, но это уже детали. Главное, что он дрался. Дрался и победил. Вот только повторять неохота, спаси Единственная! Мальчишку пробил озноб.
Вскоре жрец закончил проповедь — вернее напутствие молодым — одарил собравшихся малым благословением и грузно сошёл с помоста. Старика бережно подхватили под руки и с должным почтением отвели в ближайший дом — отлежаться после священнодействия. А само венчание состоится в ясеневой роще, согласно заветам первого Колдуна Жерома.
На помост взошёл высокий широкоплечий мужчина в почти полном доспехе. С кинжалом и при клинке, даже небольшая секира у пояса.
— Арбалет он случаем не забыл? — шепнул другу Великий.
— Какое там, — отозвался вместо Жана Тома. Глаза подростка озорно заблестели. — Всё пытался приспособить за спину, пока дядя не отсоветовал.
— Это и есть ваш староста?
— И старейшина на нашу голову. В общем-то он не из худших Храбрецом трудно назвать, но и труса особо не празднует. Одно плохо — жаден без меры. Все помнят, как он с барсом схватился, что набросился на его корову.