Мужчина насмешливо фыркнул и делая шаг навстречу, спокойно произнес:
-- Люблю тебя. Всем сердцем.
-- Но почему?! Я ведь ничего не могу дать тебе. У меня сейчас ничего нет. А то, что было, лежит в руинах. Могу поделиться только проблемами. Их у меня в избытке.
-- Справимся. А на твой вопрос, не знаю даже, как и ответить. Сердцу, вообще-то, не прикажешь. Мы просто влюбляемся и все. Помнится, ты недавно пересказывала Рудольфу историю Русалочки. Глупышка отдала все, что имела ради шанса быть со своим принцем. Бросила свой дом, родных. Лишилась голоса. Ходила по земле, как по острым кинжалам. И что в итоге?
-- Он женился на другой.
-- А почему?
-- Потому, что на берегу его нашла принцесса, которая воспитывалась в монастыре. И принц посчитал, что именно она его спасла, а не русалочка.
-- То есть ты на полном серьезе полагаешь, что дело было в том, кого он увидел после того, как очнулся? Тогда я такого мужчину даже ничтожеством назвать не могу.
-- Но... все не так.
-- Да? - протянул Вадим насмешливо. -- А может кто-то невинно-наивный себя обманывает?
Дана пожала плечами и опустила глаза.
-- Ты ужинал? - спросила девушка нерешительно.
-- И даже не обедал.
-- Пойдем в столовую? Я тебе мясо разогрею.
-- Не нужно. С микроволновкой и сам как-нибудь справлюсь. Тебе сейчас нужно больше отдыхать. К тому же мне самому нужно хотя бы десять минут тишины. Уложить собственные мысли хотя бы в относительный порядок.
-- Хорошо.
-- Я быстро поем, а потом мы будем пить чай с тортом. Он же еще остался? Я сюда принесу. Идет?
-- Только дай планшет. Я свой потеряла.
-- Где?
-- Знала бы - давно нашла. Еще днем. Еще до того, как волосы покрасить решила. По всему дому искала. Без толку. Зато я побывала в балетном зале. Сначала боялась туда заходить. А потом все же решилась. Там стоит настоящее фортепьяно. Представляешь? Настоящее? Из дерева! Только оно не настроено. Я попыталась сыграть. Получилась какая-то какофония.
-- Ты еще и этому училась?
-- Только основам. Но простенькую мелодию наиграть смогу. А там даже интерактивный проектор для нот есть. Здорово, правда?
-- Буду рад тебя послушать.
-- Вот уж чего делать не стоит. Ты лучше есть иди.
Мужчина кивнул и вытащив планшет из внутреннего кармана пиджака, протянул его Диане. После чего быстро вышел из спальни.
Дана уже была готова войти в сеть и ожидать возвращения мужа, слушая музыку, но неожиданно в ее голову пришла не самая здравая мысль. Совесть попыталась воззвать к разуму. Только любопытство победило. И девушка дрожащими пальцами набрала запрос: 'Вирэн Диана'. Желание увидеть свое досье было настолько сильным, что она почти не колебалась.
-- Я просто хочу знать, что о моей жизни известно ему, -- словно бы оправдываясь, произнесла начинающая шпионка.
Но вместо текста, скупо описывающего не такую уж и богатую событиями жизнь бывшей ученицы Танийской Академии классического балета, девушка увидела папку с видеофайлами. Она коснулась первого, запуская воспроизведение.
Закулисный разговор, который давно выветрился из памяти, сейчас вызвал улыбку. Сценка в медицинском кабинете заставила рассмеяться. И она, не задумываясь над правильностью своего поступка открыла третий файл.
Мужчина в белом халате отчего-то казался знакомым. Может от того, что его яркие голубые глаза были именно того редкого оттенка, что она каждый день видала в зеркале? Тихий с хрипотцой голос неожиданно вызвал смятение в ее душе. Вдруг захотелось плакать. А желание... прямо сейчас бросить все и сорваться куда угодно, только чтобы увидеть этого человека, накрыло с головой. Но она не то, что пошевелиться, дышать боялась, чтобы не разбить странное чувство узнавания.
Возвращения Вадима Дана попросту не заметила. И вздрогнула, когда он вытащил планшет из ее побелевших пальцев и привлек к себе. Девушка словно бы очнулась от транса и с силой оттолкнула мужа:
-- Где он? Ты ведь знаешь? -- Из ее глаз градом покатились слезы еще до того, как он ответил.
-- Он умер. Несчастный случай.
-- Почему так случилось? Это же не честно!
-- Жизнь не всегда справедлива.
-- Ты ведь давно знаешь об этом? А когда собирался рассказать мне?
-- Не знаю. Когда-нибудь. Но точно не сейчас.
-- Я всю свою жизнь считала, что меня бросили. Как не нужную вещь. Что я никому не была нужна, -- проговорила она бесцветным голосом. - Во мне жила горячая обида на тех, кто дал мне жизнь. И презрение. Они не согласились на аборт, хотя могли бы и предохраняться, раз не хотят детей. В то же самое время эти люди не приняли на себя ответственность за мое рождение. Остановились где-то посередине. А вот оно как оказалось...