― Это всегда было его планом, ― тихо говорю я. ― В первый раз это не было канцелярской ошибкой. Он намеревался позволить тебе сразиться с Великим клириком за трон, а затем отобрать его у тебя. Он использовал нападение Рашийона в качестве оправдания ― ему нужен был благовидный предлог, чтобы привлечь на свою сторону Королевский совет, хотя я готов поспорить, что они все это время были с ним заодно.
Райан упирается руками в стол, его взгляд ― отрешенный и яростный.
Я начинаю шагать, пытаясь совладать со своими бурными эмоциями.
― Сделка, о которой говорил Рашийон, Сабина. Может быть, речь об этом?
Сабина разглаживает письмо, чтобы перечитать его.
― Я не знаю. Он назвал только имя ― Валверэй. Я предположила, что он имел в виду Райана, но он мог говорить и о Берольте.
Райан по-прежнему смотрит в одну точку на столе, его мысли витают где-то в другом месте, а в голове крутятся шестеренки.
― Райан? ― говорю я.
― Возможно. ― Лицо Райана покрывается пятнами. Воздух свистит в ноздрях, он пытается сдержать ярость. Он выхватывает досье на слуг. ― А это? Упоминание о королеве? Моя мать умерла двадцать восемь лет назад.
У меня затылок ноет от предчувствия. Я делаю шаг к огню, и золотые всполохи огня помогают мне сосредоточиться. В памяти всплывает звон золотого ожерелья Сабины, которое Берольт зажал в кулаке в день Турнира.
Я возвращаюсь к столу с картой, сжимаю руки, борясь с непрошеным страхом, завязывающимся в груди.
― Королева остается прежней ― Сабина.
Рука Сабины устремляется к основанию горла, глаза полны ужаса.
Райан сверлит меня взглядом, способным выжечь глаза.
― Даже мой отец не сделал бы такого. Украсть мой трон? Да, это возможно. Но мою невесту? Он старше ее почти на сорок лет!
― И он проявлял к ней интерес с самого ее приезда, не так ли? ― Мой голос пылает, как раскаленные угли, я едва сдерживаю ярость. ― Ее красота. Ее молодость. Больше всего ― ее дар. Ожерелье, которое он создал, чтобы блокировать ее силы? Это лишь первый шаг в его грандиозном плане по контролю над ней. Он пошел на такие меры, потому что хочет, чтобы она принадлежала ему, а не тебе.
Сабина опускает руку на низ живота и смотрит на него своими зелеными глазами. Ее сердце так сильно колотится в груди, что я боюсь, что оно вот-вот вырвется наружу.
Она усмиряет свое отвращение, ее взгляд становится тверже.
― Я верю в это, ― говорит она смертельно тихим голосом. ― В ночь бала престолонаследия до меня дошли слухи, в которых говорилось о том же. Достоверные слухи.
― Я все еще не могу…
Сжав челюсти, она хватает Райана за рукав рубашки.
― Это правда! Ты знаешь, что это правда. Твой отец намерен отнять у тебя все, Райан. Мы не можем позволить ему победить. Будь я проклята, если еще один могущественный человек решит, что может играть с теми, кто находится в его власти. Это не одна из твоих гребаных карточных игр!
Райан сжимает ее руку, прижимая к своему предплечью. Пульс на время затихает за ребрами.
― И как же мне его остановить? Когда за ним стоит Королевский совет? И, возможно, проклятые богами Золотые Стражи? Капитаны моей собственной армии избегали давать мне прямые ответы о переезде в Старый Корос и объединении с королевской армией. Теперь я знаю, почему.
Я достаю из шкатулки королевскую корону, поднимая ее вверх, как факел.
― Ты хочешь надеть эту корону? Мирные дни старого короля Йорууна прошли. Тебе придется стать еще более безжалостным, чем твой отец. Настоящим, мать его, Валверэем.
Райан вышагивает по ковру тяжелой поступью, резко разворачиваясь на жестких, напряженных ногах. Словно разговаривая сам с собой, он бормочет:
― Я знаю своего отца. Он не откажется от своих планов ни ради человека, ни ради бога.
Я еще больше наклоняюсь над столом с картой, мои волосы темными прядями падают на глаза.
― С этим не поспоришь.
Райан покусывает ноготь большого пальца.
― Его придется изгнать в подземное царство Вудикса.
Сабина играет со шпилями короны королевы, прижимая палец к острию, пока я не чувствую запах крови под подушечкой ее пальца. Ее сине-зеленые глаза отражают блики огня, придавая ей вид какого-то потустороннего существа, когда она ровно говорит:
― Так сделай это.
Эти слова, словно глыба, опускаются между нами тремя.
Теперь это открыто ― темный секрет, о котором мы шепчемся, переплетая наши и без того запутанные судьбы, словно нити в сложной паутине. И я скорее искупаюсь в море пауков, чем увижу, как лорд Берольт прикоснется к моей маленькой фиалке.