Когда я делаю еще один круг, Райан достает свою десятицентовую монету Голата и перекидывает ее костяшками пальцев.
Я делаю глубокий вдох.
Когда я брошу монету, ― сказал Райан прошлой ночью. ― Открой люк, Вульф. А дальше все зависит от Сабины.
Я могу только представить, как Вульф сейчас прижимается к крыше над нашими головами, прислушиваясь к звуку упавшей монетки. Мой рот становится сухим, как песок под ногами. Мой разум странно пуст, как будто я не могу удержать ни одной мысли дольше, чем на мимолетную секунду.
Пока мы с Торром делаем очередной круг, я внимательно слежу за десятицентовиком Райана, переводя взгляд с него на люк.
По моему сигналу, ― я говорю Торру: ― Порази своим огнем лорда Берольта Валверэя.
Мне нужен солнечный свет, ― отвечает он.
Он будет.
Из его морды вырывается струйка пара.
Как пожелаешь, маленькая фея.
Мой жестокосердный волшебный конь не из тех, кто станет меня расспрашивать, почему я замыслила убийство. Его мышцы напрягаются, вены на шее пульсируют в предвкушении. Когда мы огибаем дальний конец манежа, это происходит.
Райан роняет монетку.
Берольт качает головой на нехарактерную для его сына неуклюжесть.
И Бастен распахивает…
Над головой дребезжит дверь люка. Звук лязгающего металла эхом отдается в пространстве конюшни. Дребезг усиливается. Затем в нее врезается что-то похожее на кулак.
Но люк остается закрытым.
В голове все переворачивается.
Что случилось? Почему люк не открывается? Бастен должен был открыть люк, впустить луч солнца, а Торр сделал бы все остальное…
Я резко останавливаю Торра, и дыхание шумно вырывается из моих легких. Люк над головой продолжает яростно греметь, пока Бастен пытается его открыть.
Затем по конюшне разносится еще более ужасный звук.
Смех Берольта.
― Ты безрассудный дурак, ― ругает он Райана. ― Ты же не думал, что я просто приеду сюда днем? Не убедившись предварительно, что засов на двери люка заварен?
Мой желудок падает вниз. О боги, нет.
Лицо Райана становится таким ошеломленным, будто его облили водой. Он тут же пытается перевести все в шутку.
― Отец…
― Даже не смог убить меня сам, да, мальчик? Пришлось попросить женщину сделать это за тебя? Жалкий шут. Я знаю, что ты получил документы, предназначенные мне. И ты удивляешься, почему я планирую забрать трон себе. В тебе никогда не было достаточно сил, чтобы стать королем.
Райан отрешенно смотрит на невидимую пылинку в воздухе, его челюсть болезненно сжалась. Кажется, он решает, что делать дальше.
Свести все к шутке. Попросить прощения. Но вместо этого он выхватывает меч и с ненавистью в глазах смотрит на него.
― Разве нет?
Когда Райан делает выпад, Берольт выхватывает свой меч и блокирует удар. Райан наносит удар слева, но Берольт уклоняется от него, а затем переходит в наступление и наносит удар в грудь Райана.
Райан отводит удар вправо, врезаясь в железные перила, но отступает назад, прежде чем его отец снова замахивается.
Торр встает на дыбы. Нетерпеливый. Кровожадный. Ему обещали насилие, и он хочет получить свою долю.
Впервые в жизни я не только чувствую его жажду крови, но и испытываю ее.
В конюшню внезапно врывается свет. Бастен, потный и исцарапанный, обеими руками распахивает главную дверь, его волосы падают на глаза.
У меня замирает сердце. Я вцепляюсь в гриву Торра, с трудом переводя дыхание. На меня так влияет властное присутствие Бастена, которое, кажется, высасывает весь воздух из помещения.
Торр, ― кричу я, ― используй солнечный свет!
Я не могу. ― Он стучит копытом, расстроенный не меньше меня. ― Он далеко.
Я внутренне ругаюсь. Конечно, когда Райан проектировал конюшню, он предусмотрел достаточное расстояние между дверью и манежем, чтобы Торр не смог воспользоваться непрямым солнечным светом.
Со скоростью воина Бастен быстро оценивает ситуацию ― я на Торре. Райан и Берольт сражаются. У Бастена нет меча, так как он помешал бы ему взобраться на крышу, и я замираю от ужаса, что он попытается сразиться с Берольтом, несмотря на это.