― Что, во имя богов, ты делаешь? ― шипит Райан, его рот приоткрывается от изумления.
Большим пальцем я отмечаю страницу в книге.
― Единорогу нужно привыкнуть к звуку моего голоса. К моему настоящему голосу, я имею в виду, а также к мысленному, который я использую для общения с ним.
― Ты будешь читать ему гребаные сказки на ночь?
Я откидываюсь на спинку стула, проводя пальцем по обложке книги.
― Ты бы предпочел, чтобы я читала вслух список всех азартных игроков, которых ты втянул в долги, начиная с Чарлина Дэрроу?
Брови Райана хмурятся. Он подходит и берет у меня книгу, перелистывая страницы, пока не находит иллюстрацию бессмертной Солены, скачущей верхом на единороге.
Он читает подпись.
― Когда я смогла оседлать зверя, я стала управлять им, и мы двигались как единое целое. Видишь, певчая птичка? Все, что тебе нужно сделать, написано в древних текстах. Солена приручила единорога, оседлав его, а не читая ему.
Я сжимаю переносицу, скрывая нетерпение.
― Сколько солдат погибло, пытаясь оседлать его?
Райан смотрит в потолок и бормочет:
― Ни один не прожил достаточно долго, чтобы попытаться.
― Именно. ― Я выхватываю у него книгу. ― Это необходимо. Я знаю, что делаю. Ты должен мне доверять. — Я кладу ладонь на книгу. ― Моя мама…
Мой голос ломается на этом слове. Я использовала его так редко, что оно звучит как чужое на моих губах.
Прочистив горло, я пробую снова.
― Перед тем, как умереть, мама научила меня трем вещам: читать, разводить огонь и ездить на лошадях. Она сказала, что это все, что нужно девушке в этой жизни. Она никогда не рассказывала о своем прошлом до брака с моим отцом, но, как я понимаю, ее учили женским занятиям ― шитью, готовке, танцам, ― и она хотела для меня другой жизни.
― К счастью для тебя, ― ровно произносит Райан, ― мне плевать, умеет ли моя жена штопать носки. Я бы предпочел, чтобы ты приручила единорога. В этом мы с твоей матерью единодушны.
Странные волны удовольствия охватывают меня от его замечания. Я продолжаю:
― Она тренировала лошадей. Я видела, как она делала это десятки раз, с неоседланными годовалыми жеребятами, старыми меринами и даже дикими жеребцами, пойманными на южных равнинах. Нужно время, чтобы завоевать доверие лошади.
Он проводит пальцем по линии челюсти, и проходит минута, прежде чем он говорит более размеренно:
― Я могу быть терпеливым человеком, певчая птичка, но мой отец не разделяет эту добродетель. Если он обнаружит, что ты читаешь чудовищу сказки, вместо того чтобы подчинить его себе, он примет меры, чтобы ускорить обучение. Он уже сомневается в масштабах твоих способностей.
Не знаю, что это могут быть за меры, но предостерегающего тона Райана достаточно, чтобы меня пробрало до костей. К лучшему или худшему, но мы с Райаном теперь партнеры. Он знает своего отца лучше, чем я, поэтому я должна доверять ему в этом вопросе.
― Сколько времени это займет? ― Он складывает руки, его лицо напряжено, но его раздражение, похоже, направлено не на меня.
― Шесть месяцев.
― У нас нет шести месяцев. У нас нет даже трех месяцев. Я отдал приказ переоборудовать старый армейский барак в тренировочную конюшню. Он сделан из камня, так что зверь не сможет ничего поджечь. Мои строители сконструировали особую крышу, которая не пропускает солнечный свет до тех пор, пока мы сами не откроем ее. К Мидтэйну ты должна уверенно управлять единорогом и его огнем.
Я вздыхаю.
― Это невозможно…
Райан опускает руку.
― Король Йоруун умирает. Бессмертные пробуждаются, если верить слухам. Их звери уже бродят по нашему миру. За то время, что ты просишь, чтобы приручить этого монстра, волканцы могут сжечь Астаньон дотла. Все, что нужно королю Рашийону, ― это найти и пробудить одного бога, поклясться служить ему, и Волкания станет владеть топором Вэйла, или стрелами Артейна, или жгучим солнечным светом Самара. Оборона нашего королевства слаба. Старый Корос больше полагается на моих наемников, охраняющих границы, чем на собственную королевскую армию, которая плохо обучена и не надежна. Если Астаньон хочет защитить себя, ему нужно оружие, способное соперничать с самими богами.
Наши головы поворачиваются к единорогу, который стучит копытом и фыркает.