Я негромко говорю:
― Ты мне нужен, Бастен.
Он шагает вперед, не торопясь, устремив взгляд между моими ногами. Я провожу ладонью по передней части его брюк, и его эрекция напрягается.
― Черт, маленькая фиалка, даже твои пытки сладкие.
Он снимает с себя остатки одежды и опускается на колени на мох передо мной.
Нас только двое. Мужчина и женщина. Обнаженные, какими нас создала природа. Задним умом я понимаю, что это и есть истинный смысл увековеченной поездки бессмертной Солены. Быть открытыми. Естественными. Бесхитростными. Здесь, под древним дубом, возле журчащего ручья, овеваемая нежным ветром, я чувствую отзвук этой магии. Не ту извращенную версию, которую придумал Райан, чтобы устроить из меня зрелище. Настоящую, истинную магию.
Я прижимаю руку Бастена к своей щеке и бормочу:
― Я хочу тебя каждую ночь. Неважно, где мы находимся. В лесу. В трактире. Нашей собственной кровати. Я не думаю, что смогу прожить хотя бы день без твоих прикосновений, теперь когда я знаю, что это возможно.
Я поворачиваю лицо, чтобы впиться поцелуем в его ладонь.
Отведя мой подбородок назад, он говорит с лукавым блеском:
― Только ночи?
― Бастен!
― А как насчет утра?
Я тихонько смеюсь, а он погружается лицом в мою шею, вдыхая мой запах и издавая стон удовольствия.
― Послеобеденный чай? ― говорю я, откидывая голову назад, чтобы предоставить ему лучший доступ.
― И вечерняя молитва. ― Он обхватывает меня одной рукой за спину и опускает на мох. Когда я ложусь, его взгляд на мое тело становится ощутимым, и моя кожа покрывается мурашками в ожидании того, что он сменит взгляд на прикосновение.
― Не забудь про полдень. ― Мой голос едва слышен, весь кислород уходит на то, чтобы мое тело не сгорело в этом адском костре желания.
Веселье исчезает из его глаз, превращаясь в решимость, когда он проводит взглядом по моим губам, груди и талии. Его горло с трудом сглатывает.
― Я буду заниматься с тобой любовью, когда ты попросишь, ― клянется он, волосы распущены и взъерошены, глаза такие же дикие. ― В любое время дня и ночи. Быть внутри тебя, чувствовать биение твоего сердца, слышать твои тихие стоны ― вот моя причина жить. Единственная, черт возьми, которая у меня когда-либо была.
Сквозь листву над головой пробиваются солнечные лучи, ослепляя меня золотистым светом, от которого все вокруг сверкает.
― Откройся мне. ― Бастен с ястребиным вниманием следит за тем, как я раздвигаю ноги. ― Да, хорошо. Ты готова принять то, что я должен тебе дать.
Мои щеки вспыхивают, но уже не от застенчивости. Это была прежняя я. Новая я пожираю взглядом его лицо, когда он изучает мою киску, большим пальцем лениво обводя чувствительные внешние складочки. Он сглатывает, как будто уже чувствует мой вкус.
Мои бедра подрагивают, неукротимые. Я рычу:
― Ты мне нужен.
― Ты получишь меня, маленькая фиалка, как только захочешь. Но сначала мне нужно попробовать тебя на вкус. Это все, о чем я думал, пока был заперт в подземелье, ― это то, что помогло мне пережить проклятый Турнир.
Он опускает лицо к моему лону, глубоко вдыхает, носом дразня чувствительный бутон. Мои бедра вздрагивают, колени еще больше раскрываются перед ним. Камешек вонзается мне в спину, но укус боли только сильнее возбуждает меня. Я впиваюсь ногтями в его мускулистую спину.
― Ты мучаешь меня.
Темный смех вырывается из его горла, когда он приподнимается на локтях и встречает мой взгляд с греховной ухмылкой.
― Теперь ты моя, я могу это делать.
Язык Бастена двигается вверх-вниз, высекая искры из моей кожи. Из моего горла вырывается первобытный крик.
Я снова выгибаюсь, мох щекочет мне спину, словно перья, пока Бастен не хватает меня за бедра, чтобы удержать на месте. Он начинает поглощать меня. Он не жалеет времени, исследуя каждый дюйм, каждую складочку, каждую чувствительную точку. Пока он ласкает меня языком, его рука проникает между моих ног, большой палец приближается, чтобы нажать на чувствительный клитор, который сводит меня с ума.
― Бастен! ― Мои ногти скребут по его плечам, и я прижимаюсь к нему, испытывая сверхъестественную потребность.
Он ускоряет движения языком, отправляя меня за грань разумного. Мои бедра поднимаются навстречу ласкам его рта в поисках последнего движения, которое заставит меня сорваться.
В последнюю секунду он отстраняется, вытирая рот тыльной стороной ладони, и говорит с прерывистым дыханием:
― Еще нет, дорогая. Когда ты кончишь, ты кончишь на мой член, чтобы я мог наблюдать, как удовольствие разрывает тебя на части.