Моя киска пульсирует, так близко к разрядке, что я едва могу дышать. Я чувствую себя такой пустой. Я так готова к тому, чтобы Бастен заполнил меня, что я ерзаю бедрами по мху, разрывая его пальцами.
Сенокосная змея скользит по моей голой икре, заставляя меня задыхаться.
Паук вползает на мочку моего уха, привлеченный какой-то первобытной силой.
Бастен обхватывает рукой свой член, прижимая его к моему набухшему жару. Я издаю прерывистый стон, слишком объятая желанием, чтобы найти слова. Голоса Бастена не слышно, только его тяжелое дыхание.
В любом случае, слова не нужны. У нас есть танец ветра. Трель цикад. Есть что-то святое в том, как мы соединяемся под поздними летними листьями, свидетелями чего являются пчелы и выпрыгивающая из ручья форель.
Он вдавливается в меня на дюйм, ни на секунду не отрывая взгляда от моего лица. С моими короткими волосами, разметавшимися по мху, я чувствую себя лесной красавицей из легенды. Змея обвивается вокруг одной из моих лодыжек, словно смертельный браслет. Один укус означает смерть, но опасность, похоже, только раззадоривает Бастена. Змея и паук украшают мое тело, и я чувствую себя более роскошно одетой, чем когда-либо с драгоценностями Райана.
Мои драгоценности не блестят ― они убивают.
Бастен проталкивается еще на дюйм, стиснув зубы от желания полностью войти в меня. Его пальцы впиваются в мох у моей головы, вызывая землистые запахи, но он сдерживает себя. Хочет, чтобы это длилось долго.
В кои-то веки это не быстрая и тайная связь в чулане. Отныне и навсегда мы вольны исследовать тела друг друга с бесстыдной непринужденностью.
Жук пробирается сквозь мох у меня под спиной, и я инстинктивно выгибаюсь, надвигаясь на член Бастена, пока он не проникает полностью в мою пульсирующую киску.
― О, черт. Я сейчас кончу. ― Бастен обхватывает меня за талию сильными пальцами, пытаясь сдержать свою похоть. Над головой пролетает жаворонок, заслоняя солнце от моих глаз, и я отчетливо вижу его идеальные черты.
В этот момент, с его жесткой челюстью, он как никогда похож на короля. Король леса. Король дикой природы.
Я бы управляла корнями рядом с ним.
Я бы поклонялась ему в камышах.
Я бы увенчала его венком из лоз плюща.
Он сжимает мою челюсть, пальцы обхватывают мое лицо. Его большой палец впивается в мою нижнюю губу, а затем он проводит подушечкой большого пальца по твердому краю моих нижних зубов. Я обхватываю его языком, нежно посасывая и покусывая.
― Боги в аду. ― Когда он вырывается и снова входит в меня, он встречает мои губы поцелуем. Он одновременно нежный и развратный. Злой и святой. Словно тлеющие угли и бушующее пламя. Я могла бы жить в этом моменте вечно, запечатленная, как бабочка под стеклом.
Его губы обжигают мои, вырывая из меня стоны, пока я не провожу языком по линии его рта и он не раздвигает губы, чтобы я могла прикусить его нижнюю губу, пока он тоже не застонет.
Он начинает двигаться быстрее, наш ритм нарастает. Я отвечаю на его толчки встречными движениями бедер. Я хватаю его за заднюю часть бицепса и сжимаю так сильно, что ногти рвут кожу. Он проводит одной рукой по задней поверхности моего бедра, меняя угол для еще более глубокого проникновения.
Когда его член вонзается в меня, в глазах вспыхивают искры. Светящиеся точки, которые поют, как пауки, красивые и странные. Его губы впиваются в мои снова, снова и снова, неумолимо. Секс становится лихорадочным. Бешеным. Стрекозы порхают вокруг нас, как падающие звезды. Он входит в меня еще раз, и мое тело гудит, как звезда, а потом я разрываюсь на части.
Я ― все и ничто.
Я ― солнце, луна, звезды.
Я ― земля, которая разрывается на части.
Когда раздается мой крик, птицы взлетают все разом, сотни крыльев бьют по воздуху. Заяц стучит лапой. Змея извивается. Бабочки трепещут своими радужными крыльями в завораживающем шоу.
Секунду спустя Бастен кончает в меня. Его тело вздрагивает, когда он прижимается ко мне, его губы сливаются с моими, его член пульсирует глубоко внутри меня, выталкивая сперму.
Мы падаем на подстилку из мха, измученные и наслаждающиеся испытанным удовольствием. Наш поцелуй замедляется и превращается в долгую, томную встречу наших губ.
Он прижимается головой к моей груди, глаза закрываются. Несколько мгновений мы просто слушаем биение сердца друг друга.
― Теперь, когда ты наконец-то моя, ― бормочет он, ― я никогда тебя не отпущу. Если бы я потерял тебя, семь королевств покрылись бы пеплом от моей ярости. Ты ― моя причина жить. Мое начало, моя середина и мой проклятый конец.