Проводить ночь в публичном доме у Стеллана не было ни желания, ни средств. Он планировал до рассвета шататься по улицам в опасной близости к Темзе и ее спускам – влажным и скользким от тумана. Будь его воля, он сейчас же вернулся бы домой, хоть никто его там и не ждал. Но сначала нужно было свыкнуться с новой, свежей ненавистью к себе.
Стеллан вспомнил было о доме Тедди на Керзон-стрит – небольшом, полном уюта и света переходивших из одной в другую комнат. Но дом уже два месяца был закрыт, а Тедди наверняка больше не чувствовал к Стеллану ничего, кроме ненависти и презрения.
Поэтому Стеллан уже раскрыл было рот, чтобы с бахвальством подтвердить, что да, именно так он и собирается провести ночь. Но его вдруг прервал Келлингтон:
– Если Акли хочет, чтобы я расплатился за него, он не станет делать ничего, что расстроило бы его супругу.
Келлингтон глядел на Стеллана с полным равнодушием. Можно было подумать, что в этот самый момент он не ставил ему ультиматум, а буднично сообщал, что на ужин будет подана треска под сливочным соусом. Но зеленые глаза Келлингтона, помутневшие от чудовищной лени, были раскрыты и глядели прямо на него. Сложно поверить, что высеченный из мрамора лорд Келлингтон когда-то сделал Эвелин предложение. Еще сложнее – что он до сих пор беспокоился о ней настолько, чтобы брать Стеллана под уздцы.
Вот только Эви вряд ли хоть сколько-то тронуло бы, что ее супруг с кем-то провел ночь. Она смотрела на него, словно на пустое место, и ничего унизительнее и придумать было нельзя.
– Разумеется, не стану! – с живейшей улыбкой заверил Стеллан. – Прогуляюсь немного и вернусь в клуб. Чудесная сегодня ночка!
Его трясло от ненависти к Келлингтону, от того, как явно тот выражал свое презрение. От того, что Келлингтон теперь имел полное право ему приказывать.
Лоусон перестал бормотать расчеты себе под нос и поднял взгляд с расчерченного мелом ломберного столика на окно, стекла которого пожелтели от табачного дыма. С конца августа в Лондоне стояла ужасная жара, но этим вечером наконец собрались тучи. Черные, толстые, похожие на пропитанные чернилами куски ваты, они грозились с минуты на минуту обрушиться на город.
– Промокнешь до нитки, – предостерег Лоусон.
– Пустяки.
Стеллан заторопился к выходу, но в последний момент взглянул на Келлингтона. Тот лежал, развалившись в кресле. Ноги были широко расставлены, руки безвольно свешивались с подлокотников, но взгляд его неотступно следовал за Стелланом.
– Я вернусь.
Келлингтон не ответил и снова лениво смежил веки.
Стеллан вышел на улицу. Круглый силуэт луны желтой точкой разрезал тучи. Его повело, и он схватился за каменные перила, вскинув голову и глотая теплый вечерний воздух.
Стеллану не хватало кислорода. Он вцепился в собственное горло, судорожно дергая ленту галстука. В висках издевательски медленно и ритмично, словно намекая, что сердцу нет никакого дела до мыслей, роящихся в голове, стучала кровь.
Кто-то хлопнул Стеллана по плечу, и он, вздрогнув, опустил голову. Рядом стоял незнакомый мужчина.
– Все в порядке, – пробормотал Стеллан и склонился еще ниже.
Перед глазами плясала одна большая желтая точка – луна отпечаталась в глазницах. Он несколько раз медленно моргнул, и точка пропала.
Стеллан разглядел ботинки незнакомца – дешевые, изношенные, заляпанные грязью. Этот человек явно был не из клуба.
Рука на плече Стеллана сжалась, и он сделал первое, что пришло в голову, – полоснул незнакомца галстуком по лицу и ринулся вперед, преодолев ступени крыльца в два прыжка.
Но не успел он спуститься, как наткнулся на кого-то еще. Второй мужчина, поджидавший его у подножия лестницы, грубо толкнул Стеллана грудью. Задыхаясь, он попятился, а потом ощутил поясницей острие ножа.
Хлынул дождь, и Стеллан обреченно опустил голову.
Глава 1
Переезды и размолвки
Брайтон, 1857
Местная портниха уверяла, что ткани были доставлены в лавку прямиком из европейских салонов, но в растрепанной кромке Уинифред узнала работу йоркширской текстильной фабрики. Образцы, которые были вывешены впереди, немного выгорели сверху и по краям – наверняка раньше они висели в самом дальнем уголке салона.
Ну и дрянь! Неужели нельзя было раскошелиться на лондонские новинки хотя бы в разгар курортного сезона? Да ни один человек, хоть что-нибудь смыслящий в моде, на это рванье и не взглянет!
– Замечательный муслин! – вслух прощебетала она и повернулась к Дарлингу. Тот разглядывал отрез с нелепым узором из стрекоз и бабочек. – Но я совсем недавно купила такой же. Какая жалость.