– Э-э… – Я озадаченно огляделся. Пилотское кресло могло похвастаться мягкой обшивкой приятной расцветки, высокими подлокотниками – но какие-либо фиксирующие приспособления в его достоинствах не значились.
Вид бесконечных рядов Большой Свалки в обзорном экране дрогнул… и резко, очень резко ушел вбок-вниз, сменившись сияющей россыпью звезд.
– Слетаем до Земли и обратно, – сообщила девушка, вешая над интерфейсом одно окно за другим.
Я неожиданно для себя залюбовался ею. Красивая – впрочем, в наше время окончательной победы пластхирургии стандартной красотой никого не удивишь. Другое дело, что представления о красоте у разных людей тоже разные – и когда этой разности набирается десяток-другой миллиардов… но именно эта девушка мне нравилась. Золотистые локоны до плеч – интересно, как она их в шлем-то укладывает, – тонкие черты личика, большие зеленые глаза… хм, никогда не замечал, что у лунарей настолько увеличенные зрачки.
– Трасса почти пуста, так что ходовые характеристики оценить сможете, – продолжила девушка. – Потом войдем в атмосферу, спустимся, полетаем у поверхности и обратно на орбиту. Устроит вас, милс, такая тестпрограмма?
– Вполне. – Я закончил прощупывать обшивку кресла и убедился, что никаких скрытых приспособлений она не содержит. Видимо, фирма «Мазда» верила в свои гравигеты. Мне тоже… хотелось в них верить.
– Разгон у нее не очень. Всего лишь… – девушка ткнула пальцем в столбик над сенспанелью, который резво – слишком, на мой взгляд, резво – полз вверх. Верхушка его при этом становилась все краснее – забавное двусмысленное зрелище, но мне было не до шуток. – …Двадцать семь же.
Я перевел взгляд на сектор реактора – там до красных зон было еще далеко. Пока далеко.
– Вот и трасса, – радостно заметила девушка. – Как я и говорила, почти пустая. Так что разогнаться сможем..
– А может, – начал было я, но изящный пальчик с перламутровым ногтем уже опустился на белый кружок, отозвавшийся на это протестующим пиликаньем.
– Bay! – выдохнул я, глядя, как звезды на экране растягиваются в черточки. Потом я снова глянул на сектор реактора – и начал постукивать пальцем по подлокотнику. Форсированный, да.
– Люблю скорость. – Девушка на миг оторвалась от интерфейса, поправляя сбившуюся на глаза прядь волос. – На Свалке есть один «джексон-призрак», я беру его иногда – полетать. Так здорово. Тритриевый реактор на пять ГэВ – и ты делаешь любого, как черепаху.
– Угу, – кивнул я. – Четыреста тысяч эко плюс налоги. И страховка.
– Вы не романтичны, милс, – обиженно сказала девушка. – Вот вам зачем понадобился космолет?
– Хочу заняться торговлей с Мирами.
– В самом деле?! – восторженно переспросила девушка. – Тогда беру свои слова обратно. Это же чертовски здорово – все эти маги, дворяне, рыцари, замки, колдуны, демоны…
– …монстры, антисанитария, – пробурчал я, но девушка, похоже, не услышала.
– Мои родители, – продолжила она, – очень любили сказки – фэнтези, так это тогда называлось. Когда я родилась, долго спорили, как меня назвать – Морганой или Рыжей Соней.
– И что выбрали?
– Золушка.
– И как, – полюбопытствовал я, – уже нашли своего принца? Или хотя бы хрустальный башмачок?
– Пока нет, но я не теряю надежды. А как звать вас, милс?
– Вуко. Вуко Мракович.
– Интересное имя.
– Славянское. – Я решил не тратить время на изложение запутанной генеалогии своих предков, потому что увидел, как мне показалось, более насущную проблему. – А не пора ли нам…
– Теоретически, – задумчиво сказала Золушка, – на дистанции Луна—Земля мы не могли разогнаться настолько, чтобы щиты не выдержали удар об атмосферу. Но я все равно хотела проверить пиковое торможение…
Голубой шар, занявший уже почти весь экран, стремительно ухнул вниз. Я сглотнул подступивший к горлу комок, покрепче схватился за подлокотники..
И страшный удар вмял меня в спинку кресла, разом выбив воздух из легких. Десятая секунды, не больше – но какая же должна быть тяга, чтобы перегрузка на гравигеты дала не меньше сорока «же»!
– Ага, – радостно заявила Золушка, – гравигеты в список на замену! Теперь проверим экраны.
Протестующий вопль я издать не смог – по причине все того же отсутствия воздуха в легких. Слабое же мановение руки вряд ли могло быть истолковано таким образом, даже если бы моя спутница и соизволила хоть на миг отвлечься от экрана и озаботиться состоянием потенциального покупателя.
А голубой шар Земли снова вернулся на экран и теперь занимал его почти полностью, приближаясь очень быстро… слишком быстро!
Я даже не успел посмотреть, с какой скоростью мы врезались в атмосферу – слишком ярко полыхнули экраны, отгораживая нас тонким слоем плазмы. Думаю, это зрелище могли наблюдать все кенгуру Австралии – услужливый голосок инка сообщил, что мы нарушили воздушное пространство Канберры.
Прежде чем инк успел начать перечисление полагающихся за это кар, мы были уже над архипелагом Палау. Кресло подо мной мелко вибрировало – слабый отголосок бешеного мотания космолета.
– Экраны в порядке, – прокомментировала Золушка. – Мы даже не особенно разогрелись. Впрочем, окунуться разок-другой не помешает.
– Статья 112, пункт це, – пробулькал я из глубины кресла, – преднамеренное радиоактивное заражение…
– И не говорите, – вздохнула девушка, – эта лунная пыль такая мерзкая штука.
Мы успели окунуться целых три раза – это было уже за Гаваями, – прежде чем патрульный флаер объявился в пределах локатора. Наверное, он нашел нас по столбам пара…
– Неопознанный космолет, приказываю остановиться!
– «Краун-330-й». – Золушка смотрела на значок патрульного флаера, словно перед ней на сенспанели лежал редкий экземпляр болотного жука. – Интересно, на что он надеется? Даже если он сумеет удержаться у нас на хвосте, у него не хватит .энергии для стрельбы.
– На торпеды? – предположил я.
Вопрос прояснился ровно двадцать секунд спустя – когда патрульный, убедившись, что на хвосте он у нас тоже не удержится, выпустил сразу две «Лавины». Самонаводящиеся протонные торпеды дальнего действия, как сообщил нам все тот же услужливый инк, – он, оказывается, умел их опознавать.
К моему сожалению, он не предупредил нас о том, что также умеет ставить активные помехи и выполнять маневр уклонения – инструктор Академии, помнится, именовал его «смерть таракана».
– Вы это называли «кое-какими дополнительными апгрейдами»?!
– Не только, – отозвалась Золушка, яростно стуча по сенспанели. – Тут должно быть еще… если только мне удастся снять блокировку…
– Сектор Красный A3? – с видом знатока предположил я.
– Если бы… система внешнего контроля… ага, вот… внешний прием… отрубаем!
– За нами уже четверо, – сообщил я, глядя на россыпь красных искорок. К россыпи присоединялись все новые искорки. – Семеро. Дев… нет, одиннадцать.
– Прорвемся! – точно такое же выражение использовал инструктор, только он добавлял перед ним еще какое-то старинное русское… тоже выражение. – До береговой черты меньше сотни.
– Может, – осторожно предположил я, глядя на вырастающие на горизонте иглы скайхаусов, – стоит перейти на дозвуковую?
– Успеем, – беспечно отозвалась Золушка, доставая из нагрудного кармана крохотную коробочку. – Сейчас вы, милс, сможете оценить маневренные качества этого пепелаца. «Червивый астероид», двенадцатый уровень… хотите? – внезапно спросила она, протягивая мне на ладони горсть крохотных зеленых капсул.
Двенадцатый уровень «Червивого»? Лучший игрок нашего курса сыплется на восьмом. А я и вовсе выше пятого не забирался.
– Что это?
– Стим.
– Нет, спасибо, – вежливо отозвался я, одновременно лихорадочно припоминая… ну да, год назад, Университет Общественных Проблем, лекция по фармакокинетике, тема: «Наркотики, производимые в орбитальных поселениях». Расширенные зрачки, маленькие зеленые капсулы… «джен-3»?!
– Не хотите, как хотите, – девушка на миг отвлеклась от экрана и одним движением ссыпала горсть капсул в рот. – Тогда – держитесь!