— Ты хоть бы извинилась. Это было бы нормально. А уж поблагодарить за то, что поддержал и не дал упасть, это что — выше планки твоего воспитания?
— Извини… — растерялась я.
Стало не то, чтобы стыдно — просто отпустило возмущение и бешенство. Все равно не удержалась и съязвила:
— И спасибо, конечно, если всегда помогаешь только ради благодарности. Я бы сказала, если бы ты меня не обездвижил. Ты чего, что с тобой? Отпусти.
Он весь напрягся, почти окаменел. А лицо было странным, с гримасой то ли боли, то ли страдания. Прошипел тихо, как-то удивленно: — Не могу. Заклинило, наверное.
В памяти сразу всплыли острые боли, иногда даже судороги после усиленных тренировок. Предплечья у меня. У него тоже, очевидно плечевой пояс, пловец же. Это реально было очень больно. Я знала это и поэтому собиралась помочь.
— Стой спокойно, попытайся расслабиться. Не двигайся. Я сейчас осторожно поднырну под твою руку и выскользну. Так. Повернись спиной… нет, стой. Я сама обойду. Прислонись к стене, упрись головой. Ты разве не знаешь, что если с тренировками перебор — нужно брать массаж? Я сейчас немного разомну, рука сама опустится, стой тихо.
Пиджак не был застегнут, и я просунула руки, положив их на майку на плечах. Сделала серию жимов и растираний. Плечи под моими руками были каменными.
— Ого… как тебя заклинило. Сейчас… нужно время. Не очень больно? — между делом интересовалась я, растирая ему спину между лопатками.
— Терпимо, — простонал он. Я продолжила, усиливая нажим на плечи…
— Тело уже разогрелось, отдает влагу. Больно быть уже не должно — мышцы мягкие, отпустило же? Одежду поправишь сам, — я потерла руку об руку.
— Ты занимаешься спортом? Каким?
— Выступала за сборную по плаванию в прошлом ВУЗе. Как любитель, без особых успехов. Но с таким сталкивалась. А тебе удивляюсь.
— Спасибо, — промямлил он, поправляя футболку под пиджаком и поводя осторожно плечами.
— Спасибо — деньги будущего, — хмыкнула я, — даром я делаю массаж только друзьям.
— А я кто? — прозвучал глупейший из вопросов.
— А ты — враг. Так что…
— Что ты хочешь? — спросил Руслан, делая шажок ко мне.
— А сколько у тебя есть?
Он пошарил в кармане, протянул тысячную купюру: — Хватит?
— Сойдет, — приняла я деньги.
— Маша…
— Еще раз будешь хватать и держать…
— Знаю. Глаза вырвешь и выгрызешь сердце.
— Точно, — хмыкнула я.
— Уже, Маша… — сексуальным, с хрипотцой, голосом выдал Руслан. — Уже — сердце…
И смотрел своими синими глазами так значаще, с ожиданием, подобравшись, как тигр перед прыжком. Я попятилась, не понимая ситуации, а потом меня озарило… И я пошла от него по коридору, оглянувшись метров через десять и спросив с издевкой:
— Прикалываешься над серой мышью, урод? Облезешь.
И ушла, пылая от возмущения, потому что сердце замерло, как дурное и понеслось вскачь, и кровь в голову бросилась… Идиотка, хоть отвернуться успела, вся такая застеснявшаяся и покрасневшая. Это же он — один из них. И на его повторное «Маша» я уже не обернулась.
Эта неожиданная встреча и вся ситуация в целом точно прояснила одно — я уже совсем не боюсь их. И вообще не чувствую той скованности и зажатости, с которыми появилась в этом городе. Как будто своей небольшой победой тогда я победила живущий во мне страх и стала снова собой — той Машкой, которой была раньше — активной, беззаботной, заводной и даже слегка наглой… чего уж там… От осознания этого хотелось петь и танцевать. Настроение было замечательным.
И вот же поняла для себя все про него, но с патологической тупостью несколько раз за вечер, а потом и ночью вспоминала, как он это сказал. Как выдохнул при этом. Взволнованно? Как медленно сжал кулаки. Зачем? Это похоже на правду? Очень похоже, если бы не все до этого, если бы не спокойно воспринятое им «пшла». Дурь же все эти мои домыслы? И стало обидно за повторную попытку поиздеваться надо мной. Пусть бы загибался там от своих судорог, так ему и надо было! Зря помогла, получилось, что простила за тот раз. А еще там были люди — в коридоре. Будут говорить всякую ерунду, а этого не хотелось бы. Надоело шугаться ото всех и всего. Хотелось уже полностью расслабиться, отдохнуть, выспаться, наконец. Хотелось каникул.
ГЛАВА 4
— И что это было, Рус? Она тебя лапала? — ляпнул Миха.
— Глупости не мели. Судорогу снимала, — отстраненно ответил Руслан и прошел в пока пустую аудиторию. Разговаривать не хотелось. Миха со своей репликой выглядел сейчас глупо. И тупые приколы их надоели до чертиков — детский сад какой-то… Их дружба изжила себя еще два года назад, когда он резко повзрослел, переоценил все, о чем знал до этого, изменился враз, за один вечер… Потом он просто по инерции держался рядом, чтобы ощущать хоть какую-то привычную стабильность в том, что окружало его. Скорее бы закончить все и уехать, отвлечься от всего и от нее тоже. Он присутствовал на консультации, внимательно смотрел на преподавателя и думал о том, что случилось только что.
Маша налетела на него совершенно неожиданно. Он подхватил ее, как подхватил бы любого. А потом увидел, кто у него в руках. И руки зажили своей жизнью, привлекая, прижимая, пристраивая ее тело в позу, самую удобную для поцелуя. Ладно, пусть это произошло на автомате, неосознанно, но почему потом руки заклинило, а ноги отяжелели, и кровь прилила куда нужно, а дыхание сбилось? Допустим, это рефлекс тоже, но потом… Она не была настроена на флирт и не поняла его слов, а начала помогать. И когда ее руки проникли под пиджак, ступор, сродни судорожному, охватил тело.
Он не верил происходящему. Чувствовал на себе ее пальцы, слушал голос и дурел от неверия, не понимая чем заслужил сейчас это? И поплыл, и мышцы расслабились, а потом и разогрелись, а как же им не разогреться, если в жар бросило. И влагу тело отдало, точно. Испарина на лбу тому доказательство. Он млел, гадство, а она ему- ты враг…
И не поверила, что уже в его сердце, что вгрызлась в него, как змея. А он четко понял это, когда говорил с ней — как глаза открылись. Понял природу своей заинтересованности в ней и все-таки осознал, как эта заинтересованность называется — может пока и не любовь, но точно — влюбленность. И что теперь делать, если полный цейтнот, а тут нужно продуманно и умно, а еще — ни в коем случае не спеша. С судорогой — это была нечаянная ложь, но она дала возможность говорить с Машей, обнять ее. Значит, нужно подключать и ложь, выдумать потом что-то, что опять даст шанс. Он обязательно придумает какой-нибудь умный и хитрый ход. Но не сейчас. Сейчас это чертовски сильно мешает. Уже сейчас не дает слушать и слышать преподавателя. Нужно абстрагироваться от всего, кроме учебы. Он умеет, спорт научил его этому. Всему свое время.
Я не стала ничего рассказывать Жене и Инге, решив не придавать значения неприятному инциденту, но что-то изменилось еще, кроме отсутствия страха. Что-то… настроение, самочувствие, осознание чего-то приятного в жизни или того, что жизнь приятна.
Инга встречалась с тренером по плаванью. Причем, плавать он ее не учил. Это были свидания почти каждый день, при том что оба были очень заняты. Они сверяли свои расписания и графики и умудрялись видеться буквально на бегу, хотя бы по полчаса в день. Я смотрела на это и удивлялась — ее поклоннику было почти сорок. Конечно, такой вид спорта, как плаванье, позволял ему держать тело в форме, но все же… Я видела их издалека и вблизи, и вдвоем они смотрелись замечательно. Оба высокие, широкоплечие, поджарые и даже — белобрысые.
Существует такая версия привлекательности для людей противоположного пола — похожесть. Легко полюбить почти свою копию. Это понятно. Но как-то все это у них быстро произошло, с первого взгляда буквально. С первого похода Инги в бассейн. Мы с Женей обсуждали эту ситуацию, но только вдвоем. И вдвоем же решили, что немного завидуем ей. А, с другой стороны — как еще это могло случиться у Инги? Только идеально и никак иначе. Это ее знакомство совершенно неожиданно сказалось и на мне. Дало возможность привести в порядок свои мысли, а заодно и настроение привести в норму, избавившись от лишних иллюзий.