- Год… - повторила я эхом. - Из-за чего ты попал сюда?
Он грустно улыбнулся.
- Не забывай, что я сказал, Сидни. О друзьях.
Я не забыла. Когда он не заговорил со мной в течение оставшегося дня и вместо этого болтался с другими бросающимися в глаза и хихикающими заключёнными, я поняла. Он не мог уделить мне внимание, только не когда наши сокамерники и невидимые глаза алхимиков-надзирателей следили за нами. Но его слова загорелись во мне, придав мне сил. Друзья - это бронь. Я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Я была заключена в это ужасное место, полное пыток и психического контроля… но у меня был друг - единственный друг - даже если этого никто и не знал. Это давало силы, и знание этого помогло выдержать любой урок, который был полон пропагандой против мороев, и поддержало меня, когда девушка в холле пробормотала, обозвав меня “кровавой шлюхой”.
Наш последний урок, на самом деле, был вовсе не урок. Это было занятие, называемое “временем причастия”, и это занятие проводилось в кабинете, который назывался святилищем, где по-видимому проводилась и воскресная церковная служба. Я заметила это, потому что это значило, что у меня будет время, которое я проведу в спокойствии. Это был красивый кабинет с высокими потолками и деревянными скамьями. При этом ни единого окна. Видимо они серьёзно пододошли к тому, чтобы исключить любой вариант побега, или, может быть, просто вид солнца и неба мог бы нас взбадривать.
Одна стена храма была вся в надписях, и , когда остальные заключенные вошли строем, я задержалась напротив нее. Здесь, на окрашенных белых кирпичах, были собственноручные записи тех, кто был тут до меня. Некоторые были короткими, вплоть до “простите меня” и “я нагрешил”. Другие были целыми абзацами с подробным осознанием злодеяний и того, как их авторы жаждали спасения. Какие-то были подписаны, какие-то анонимны.
- Мы называем ее Стеной Истины,- сказала Шеридан, подходя ко мне с планшетом. - Иногда людям становится легче, когда они признаются в своих грехах на ней. Возможно, Вам тоже хочется?
-Может позже,-сказала я
Я последовала за ней к стульям, выставленным кругом подальше от скамей. Все рассаживались, и она никак не прокомментировала, когда люди, сидящие ближе всего ко мне, стремительно отодвинули свои стулья на несколько дюймов подальше. Время причастия - это тип групповой терапии, и Шеридан заняла круг описанием того, что каждый из нас достиг сегодня. Эмма говорила первой.
- Я осознала, что, хоть я и достигла прогресса в восстановлении моей души, мне предстоит еще долгий путь для достижения совершенства. Наибольший грех отступает, и я буду продолжать движение вперед до тех пор, пока полностью не погружусь в свет.
Дункан, сидящий рядом с ней, сказал:
- У меня есть прогресс в искусстве. Сегодня, когда урок начался, я не думал, что у меня получится что-нибудь стоящее. Но я был не прав.
Когда заговорила девушка, сидящая рядом с ним, соблазняющее меня желание улыбнуться резко оборвалось:
- Я поняла сегодня, как же я рада, что не настолько испорчена, как Сидни. Говорить о моей порядочности неправильно, но, по крайней мере, я никогда не позволяла ни одному из НИХ осквернять меня свои нечестивыми руками.
Я вздрогнула и ожидала, что Шеридан начнёт восхвалять добродетель девушки, но вместо этого она сфокусировала свой холодный взгляд на девушке:
- Вы думаете, что правы, Хоуп? Вы думаете, что можете говорить кто хуже или лучше среди вас? Вы все здесь потому, что совершили тяжкие преступления, не забывайте об этом. Ваше неподчинение, может и не привело к такому мерзкому исходу как у Сидни, но это произошло из-за темноты внутри вас. Несоблюдение, отказ прислушаться к тем кто знает лучше… Это грех и вы столь же виновны, как и она.
Хоуп так побледнела, что стало удивительно, почему никто еще не обвинил, что она стригой.
-Я-я не имела в виду, что - я..
- Это показывает, что сегодня Вы учились гораздо меньше, чем думали, - сказала Шеридан. - Думаю, Вам необходимо дополнительное обучение.
Благодаря какой-то невидимой команде, появился ее помощник и потащил сопротивляющуюся Хоуп. Я почувствовала тошноту, и это не относилось к моей предыдущей чистке. Я подумала, что ей предстоит тоже самое, хотя здесь всему виной была лишь гордость, а не защита мороев.
Шеридан повернулась ко мне.
- Что по поводу тебя, Сидни? Чему научились Вы сегодня?
Все взгляды обратились на меня.
- Я узнала, что мне ещё многому предстоит научиться.
-Да, действительно, - ответила она серьезно. - Признание это большой шаг на пути к спасению. Может, Вы хочтите поделиться своей историей с остальными? Можете считать это освобождением.