Неудача с нашей затеей расстроила старика больше меня.
Он считал себя главным виновником этих неудачных поисков и старался загладить свою вину.
— Вы уж простите меня, старика, — говорил он извиняющимся тоном. — Такая чепуха получилась! Не ожидал! Никак не ожидал!
Я успокаивал его и объяснял: в нашем деле провалы неизбежны и они не должны обескураживать нас.
— Так-то оно так, — возражал доктор, — но я вас подвел. В мои годы это непростительно.
Разговорившись с ним, я узнал, что в Ленинграде на Петроградской стороне живет его сестра — профессор медицины. Я занес в свою записную книжку еще несколько фамилий. С этими людьми дружил и встречался тридцать лет назад младший брат доктора.
Расстались мы поздно.
Домой я вернулся глубокой ночью, но спать не мог.
Не знаю, как мне удалось дотянуть до утра: казалось, время остановилось.
Я ходил из угла в угол, ложился и снова вставал. Стрелки на часах точно застыли.
Наконец пробило восемь. Я не мог больше ждать и через полчаса уже позвонил по телефону в квартиру профессора.
Рекомендации доктора оказалось достаточно.
У порога меня встретила молодая девушка — дочь профессора.
— Проходите, проходите, — говорила она и с приветливой улыбкой протянула руку.
— Меня зовут Катей, — представилась девушка. — Я студентка медицинского института. Садитесь, — предложила она и указала на стул. — Маму вызвали по срочному делу, и она поручила мне принять вас.
Я сел и, не теряя времени, спросил:
— Вам известна цель моего прихода?
— Догадываюсь, — ответила студентка. — Вас интересуют предметы, связанные с именем Суворова. У нас с мамой есть старинные вещи, но нам неизвестно, принадлежали ли они Суворову. — С этими словами Катя сняла с буфета и подала мне хрустальный кубок с гравированным рисунком.
В моих руках лежал, сверкая гранями, почетный кубок Семеновского полка.
Это из него в дни полковых празднеств пили здравицы командир и офицеры, передавая его из рук в руки.
Я осматривал его, любуясь переливами хрусталя. Мои руки дрожали. Я волновался. Ведь этот кубок находился до 1917 года в полковом музее Семеновского полка; он мог привести меня к шпаге Суворова.
— Номер второй, — весело сказала Катя, — сиамские слоны!
Я глядел и не верил глазам. Передо мной стояла группа: три слона, выточенных из черного дерева и отделанных белой костью. Мастерство выдавало работу искусного художника.
— Я знаю этих слонов! — невольно вырвалось у меня.
— Осмотр продолжается, — шутя сказала Катя и вынула из шкафа пачку рисунков, перевязанных ленточкой.
— Гравюры восемнадцатого столетия. В них ни я, ни мама не разбираемся, но они особенно почитаются любителями древностей, — засмеялась девушка и подала мне связку рисунков.
Старинные гравюры взволновали меня еще больше. Мне казалось, вот-вот я нападу и на след желанной шпаги.
Без сомнения, в квартире профессора хранились вещи полкового музея. Непременно нужно было узнать, когда и как они сюда попали.
— Знаете ли, какова ценность этого для историка? — спросил я девушку, показывая на разложенные на столе диковинные вещи.
— Предполагаю! — ответила она. — Я тоже люблю старинные вещи, но не знала, что эти предметы принадлежали Суворову.
— Вы будущий врач! Что вам Суворов! — сказал я, не веря словам девушки.
— Я люблю Суворова. Просто так, как любят отца с матерью. Им гордится наш народ. Товарищ Сталин говорил о нем, как об одном из наших мужественных предков. Как же не любить Суворова!
Эти слова девушка произнесла негромко, но с большой силой. Я горячо пожал ей руку.
Мне хотелось узнать хоть что-нибудь о круге знакомых художника, но Катя не могла рассказать ничего нового.
Я только понял: у них хранятся вещи, привезенные когда-то бывшим начальником полкового музея Семеновского полка, художником Георгиевым.
— Приходите к нам еще, когда мама будет дома, — приглашала Катя. — Она расскажет вам о дяде.
Увлечение театральной живописью
Знакомство с профессором помогло мне продвинуться в поисках.
Мне показали старый, добротный, с большим замысловатым замком, сундук.
В нем, среди всяких ненужных вещей, находился покрытый эмалью значок офицера Семеновского полка — белый крест с золотым мечом по вертикали. Он принадлежал художнику.
Там же я обнаружил несколько его рисунков на батальные темы и удостоверение Петроградского Военно-революционного комитета.