Так как приближалось обеденное время, был объявлен перерыв. Командир полка пригласил генерала на обед. Генерал принял приглашение.
Когда мы сидели за столами, генерал расспрашивал о методах подготовки наводчиков, интересовался деталями.
— Большинство наводчиков мы подготовили за месяц, — докладывал командир полка. — Занятия с ними проводил присутствующий здесь поручник… — сказал он, показав на меня.
— Поручник, — обратился ко мне генерал, — как вы научили их, например, брать упреждение?
— Пользовался тренажером, гражданин генерал, — объяснил я.
— А откуда вы взяли тренажер? — спросил он.
Я рассказал, как во время боев на фронте в одном из взятых городов нашел небольшой заводского производства тренажер вместе с инструкцией на немецком языке, объяснявшей правила пользования им. Из инструкции я понял, что он предназначен для обучения наводчиков противотанковых пушек. Как артиллерист истребительно-противотанковой части, я решил, что эта штука может пригодиться. Чемоданчик я отдал на хранение старшине батареи. Позже я воспользовался тренажером при обучении наводчиков. Он оказался превосходным и незаменимым. Я потерял его, когда был тяжело ранен и должен был расстаться с полком. Но так как тренажер имел простое устройство, я без труда вспомнил, как он выглядит. Будучи командиром огневого взвода в запасном артиллерийском полку в Горьком, я заказал тренажер в столярной мастерской с орудийными расчетами. Когда я уезжал в Сельцы, то захватил его с собой.
— В общем, у врага тоже можно кое-что приобрести, — заключил генерал.
Вскоре он попрощался с нами и уехал. Мы остались, чтобы как следует отметить наш первый успех. Назавтра в корпусной газете «Звыченжимы» («Мы победим») на первой полосе был помещен снимок, запечатлевший наводчика Блейдовича в момент выстрела орудия. Все вырывали друг у друга из рук газету. Это событие умело использовали в своей работе офицеры-политработники, углубляя у солдат чувство гордости за то, что они служат в таком полку, мобилизуя их на еще большие успехи в укреплении дисциплины и в боевой подготовке.
Слово «углубляя» я выбрал не случайно. Ведь чувство гордости за свой полк в солдатах пробуждали офицеры-политработники и командиры батарей. Но наибольшие заслуги в этом деле принадлежали любимцу полка начальнику штаба капитану Гайбовичу, настоящему энтузиасту противотанковой артиллерии.
Я был свидетелем, когда во время проверки в одной из батарей действий орудийных расчетов он прочитал целую лекцию на тему о противотанковой артиллерии.
— Знаете ли вы, какое значение имеет сейчас противотанковая артиллерия? — начал он. — Если бы всю артиллерию не назвали богом войны, то это определение относилось бы к противотанковой, в которой вы служите. А откуда берется эта важная роль? — задал он риторический вопрос. — А оттуда, что сейчас на поле боя самым грозным оружием является танк и самоходное орудие. Слышали о «тиграх» и «фердинандах»? — спросил он.
— Слыхали, — раздалось одновременно несколько голосов.
— Так знайте, что большая часть их находит свой конец от огня вот этих самых пушек. — Он показал на ЗИС-3. — В Советской Армии артиллеристы противотанковой артиллерии не зря носят на плечах специальный знак отличия и имеют право отмечать белыми крестиками на стволах орудий количество уничтоженных танков. Они заслужили это. Вся армия гордится ими.
Проведенные боевые стрельбы выявили некоторые недостатки. В батареях слабо освоили стрельбу с закрытых огневых позиций, а некоторые орудийные расчеты слишком запаздывали с открытием огня по движущимся танкам. А ведь в дуэли противотанковая пушка — танк верх одерживает обычно та сторона, которая первой откроет прицельный огонь. В дальнейшем при обучении упор был сделан на устранение этих недостатков.
После стрельб у меня появилось немного больше свободного времени, и однажды я решил навестить поручника Пальчевского на его квартире. С одной стороны, я соскучился по этому веселому, симпатичному человеку, хорошее, спокойное настроение которого так прекрасно действовало на окружающих, а с другой — мне очень хотелось побольше узнать об одной милой русской девушке, с которой несколько недель назад я познакомился случайно у его хозяйки.
Пальчевский очень обрадовался моему приходу. Когда мы рассказали друг другу обо всех наших служебных новостях, разговор перешел на личные темы. От Пальчевского я узнал, что интересующая меня девушка — учительница и работает вместе с его хозяйкой в местной школе. Я узнал также от него, что зовут ее Татьяна Николаевна и после нашей случайной встречи она несколько раз спрашивала обо мое.
Это очень меня обрадовало, и я попросил Пальчевского, чтобы он как-нибудь помог мне встретиться с Татьяной. Пальчевский подумал с минуту и вдруг воскликнул:
— Есть мысль! Через несколько дней у меня день рождения, и по этому поводу я могу устроить у себя угощение. Пригласим всех учительниц деревни, значит, придет и интересующая тебя девушка. Ну и конечно, будут ближайшие товарищи — офицеры. Купим в Москве немного водки. Насколько мне известно, у одной из девушек есть патефон с пластинками, так что и потанцевать сможем…
Наконец подошла и долго ожидаемая суббота. Настроение было великолепное. Я даже и не помню, когда еще так хорошо веселился, как в тот раз. Пальчевский весь вечер был поклонником одной из учительниц, Клавдии Тарасовны. И видно было, что он ей отнюдь не безразличен. Я старался по возможности чаще заводить разговор с Татьяной Николаевной, однако ее застенчивость передалась и мне.
Веселье затянулось допоздна. Провожая гостей домой, я спросил Татьяну, не желает ли она встретиться со мной в один из ближайших дней. Немного подумав, она ответила, что охотно встретится. Мы договорились, что в ближайшую субботу она придет к хозяйке, у которой жил Пальчевский.
Жизнь, однако, особенно во время войны, иногда преподносит сюрпризы. В понедельник мы узнали, что в ближайшее время наш полк ожидают новые и трудные задания. Встреча наша с Татьяной могла не состояться.
Штаб бригады известил нас, что командир корпуса будет проверять полк, сообщил дату. Времени на приготовления оставалось мало. Поэтому все разрывались на части, старались изо всех сил. Ведь мы не знали, что станет предметом проверки, и должны были подготовиться во всех отношениях. Проверили состояние орудий, машин, стрелкового оружия и средств связи, обратили внимание на порядок вокруг землянок и в самих землянках, на внешний вид солдат. Последнее волновало нас особенно. Все неполадки и недостатки мы быстро устранили.
Проверка должна была начаться в десять утра в воскресенье. Рано утром командир полка и начальник штаба осмотрели все еще раз. Осмотр прошел удовлетворительно. Мы стояли около штабной землянки и ожидали прибытия командира корпуса. Приехал он с большим опозданием в сопровождении старших офицеров. Приняв рапорт командира полка, он приказал показать ему артиллерийский полк. Осмотрев внимательно орудия, сиявшие чистотой, он затем направился к тягачам, выстроенным квадратом. Командир остался доволен порядком в артиллерийском парке. Пройдя около землянок, он попрощался с командиром полка и уехал в соседнюю с нашим полком 1-ю тяжелую артиллерийскую бригаду.
В середине декабря в полк из офицерского училища в Рязани прибыла группа командиров взводов. Кроме подпоручника Кашевского, у нас не было командиров взводов, поэтому мы очень обрадовались их прибытию. Ведь нигде в артиллерии командиры взводов не играют такой важной роли, как в противотанковой, которая чаще всего участвует в бою децентрализованно — побатарейно и повзводно. Все офицеры стали командирами огневых взводов и получили назначения на командирские должности в отдельных батареях.
В один из дней мне позвонил Пальчевский и попросил, чтобы я вместе с Татьяной обязательно пришел к нему к четырем часам дня. Когда я спросил, что случилось, он отделался общими словами, что узнаю все на месте.
У Пальчевского мы с Татьяной застали Клавдию Тарасовну. Оба были очень веселы.