— Ты поступал правильно, Таггарт Слоан, — сказала она ровным спокойным голосом. — А твой отец был не прав. Он поступил с тобой несправедливо.
Не зная, что ответить на это, он просто стоял и смотрел на залитое лунным светом лицо девушки. Когда же Таггарт нагнулся, чтобы поцеловать ее, Брайди спросила:
— А как Мэй умерла? Ник говорил мне… Вообще-то, я и тогда ему не поверила. И все-таки я хочу знать правду.
Пристально посмотрев на нее, он ответил:
— На самом деле, все случилось так. Я был в комнате для игр, на третьем этаже, где ждал возвращения Мэй с какой-то вечеринки. Когда она вошла в комнату, я сразу понял, что она пьяна. Как только Мэй меня увидела, тут же начала закатывать истерику. Но в этот момент с улицы раздались крики ее друзей, которым приспичило еще раз с ней попрощаться. Мэй выбежала на балкон. Перегнувшись через перила, она потеряла равновесие, да так и осталась висеть. Ей было весело, она шутила и смеялась, не думая о том, что может упасть. Боясь, что так оно и будет, я подбежал к ней, но, увидев меня, Мэй дернулась в сторону. Наверное, по привычке. И полетела вниз. Вот и вся история.
Брайди положила руки на грудь Таггарта.
— О, Боже! — прошептала она. — Как это ужасно. Но почему же тогда Ник…
— Я знаю, что думает Ник, — усмехнулся он, не дав ей договорить. Одно упоминание о Мэллори и его обвинениях выводило Тага из равновесия. — Трагедия эта произошла на глазах у шести человек, — сказал он, немного успокоившись. — Но я знаю, почему Ник так думает. Потому что он…
— Потому что он именно так и поступил бы на твоем месте, — шепотом продолжила Брайди, перебив его, и прикоснулась рукой к его щеке. — Таг, я правда не хотела…
Он вздохнул и притянул ее к себе.
— Знаю.
Поцеловав девушку, Таггарт так долго стоял в задумчивости, прижимая ее к себе, что она, наконец, не выдержала и прошептала:
— Может быть, все-таки пойдем дальше?
Он рассмеялся и взлохматил ей волосы.
— Ты, как всегда, благоразумна. Если мы будем продолжать в том же духе, то, минут через сорок пять окажемся у небольшого родника. Вода в нем, правда, не очень чистая, но утолить жажду и отдохнуть возле него мы сможем. Ну как, сможешь ты идти так долго?
— А ты попробуй меня остановить.
Консуэла проснулась на рассвете. Ник все так же громко храпел. Она села и потянулась. Когда же взгляд ее остановился там, где еще вечером стояли лошади, сразу припомнились вчерашние подвиги. Повернувшись к дереву, к которому привязала ночью своих трех лошадей, и, убедившись, что они по-прежнему на месте, девушка вылезла из-под одеяла. Поставив ногу на бедро спящего приятеля, она громко позвала:
— Ники! Ники! — Но видя, что тот даже и ухом не повел, закричала, тормоша его ногой. — Ники, вставай!
Он пробормотал что-то нечленораздельное, и Консуэла принялась трясти его еще сильнее.
Похлопав ее по ноге, Ник повернулся на спину и недовольно проворчал:
— В такую рань? Который час?
— Откуда я знаю? — недоуменно пожала плечами Консуэла. — Уже утро. Ники, кое-что произошло.
Он резко сел и принялся тереть глаза.
— Произошло?
— Это касается лошадей.
Посмотрев в ту сторону, где еще вчера вечером стояли все шесть лошадей, Ник неуклюже вскочил на ноги.
— Где они? Где лошади? Консуэла, если ты…
— Не ругай меня, Ники. Я успела поймать только трех. — Она махнула рукой в сторону дерева с привязанными лошадьми, и подперла руками бедра. — Если бы не я, не видать бы тебе их вообще.
Задыхаясь от злости, Ник оттолкнул девушку и побежал к тому месту, где вчера были привязаны все лошади.
— Что произошло?!
— Не знаю, — ответила Консуэла. — Ночью я проснулась от ржания лошадей. Они были явно чем-то испуганы. Ты бы видел, как они бесновались и рыли землю копытами! А потом они разбежались.
Ник поднял конец веревки, который Консуэла оставила привязанным к колу, и растерянно посмотрел на него.
— Какого черта ты меня не разбудила? — накинулся он на девушку.
— Не ори! — топнула ногой Консуэла. — Я пыталась тебя разбудить, но безуспешно. И тогда я бросилась ловить лошадей.
Ник остановился, по-прежнему сжимая в руках веревку, и, с сердитой недоверчивостью в голосе, спросил:
— Не кажется ли тебе странным, что ты поймала только этих трех?
— Нисколько, — ответила она возмущенно. — Это лошади моего папы. Они побежали ко мне, когда я их позвала.
— А остальные?
— Но они же не лошади моего папы.
Ник что-то проворчал и пошел дальше. Но потом вдруг остановился и присел на корточки. Спустя какое-то время он выпрямился и поддел что-то ногой. Взметнулось, а затем осело маленькое облачко пыли.
— Вот в чем дело, — пробормотал Ник. — Проклятая змея. Надеюсь, наших лошадей она укусить не успела?
— Змея? — Консуэла всплеснула руками. — Какая еще змея?!
— Господи, — резко ответил Ник. — Да вот же она. Ты что, ее не видела? Лошади превратили эту кишку в лепешку.
— Я не была в той стороне, — оскорбилась Консуэла. — Я бегала за лошадьми. Ты лучше бы мне за это спасибо сказал, вместо того, чтобы вычитывать. — И не дождавшись от него ответа, добавила уже более миролюбиво. — Выпьешь кофе, Ники?
Когда Брайди, разбуженная Таггартом, проснулась, то не сразу вспомнила где они находятся и почему, а вспомнив, пожалела, что ее разбудили.
Солнце только начинало выглядывать из-за горизонта. Его первые лучи упали на лицо девушки, и ей пришлось прикрыть глаза рукой. Потом она села и опустила голову на колени. Таг погладил ее по спине.
— Пора идти, моя милая. Но сначала хорошенько напейся.
Брайди послушно кивнула и, прошептав: «Хорошо», проворно вскочила на ноги.
Они ночевали недалеко от родника. Хотя, и не так уж близко к нему. Потому что Таггарт сказал, что ночью могут прийти на водопой звери, а значит, не стоит располагаться возле самой воды. Но сейчас никаких зверей поблизости не было, и Брайди смело припала к тому грязному источнику, который спас их от жажды.
Осторожно, стараясь не замутить, не взболтать со дна грязь, она, сложенными ковшиком руками, зачерпнула воду и умылась, и напилась.
Все мышцы ее тела болели и, выпрямившись, Брайди чуть не расплакалась. Да разве сможет она дойти до города, даже если и не умрет от жажды?! А бедный Таг, должно быть, еще в более худшем состоянии, чем она сама, ведь он столько времени тащил ее на себе.
Брайди понимала, что должна быть мужественной. Она не имеет права позволить себе сейчас раскиснуть. С этой мыслью девушка попыталась выпрямиться и придать своему лицу решительное выражение. Но, увы, болели, оказывается, даже мышцы лица.
— Больно? — сочувственно спросил Таггарт.
Она отвернулась от него, скрывая свои мучения и чуть не плача.
— Я считала себя более выносливой.
Он кивнул головой и едва заметно улыбнулся.
— Мы пойдем медленно. И мало-помалу разойдемся.
— А в какую сторону мы пойдем?
Таг махнул рукой на юго-восток.
— Но сначала я должен сделать кое-что еще.
Брайди недоуменно наблюдала за тем, как Таггарт, опустившись на колени рядом с родником, зачерпнул пригоршню густой светлой грязи.
— Что ты собираешься делать?.. Таг!
Он размазал эту скользкую и отвратительную жижу по лицу девушки, которое она только что умыла.
— Это не даст тебе обгореть, моя дорогая, — приговаривал он, размазывая грязь по щекам Брайди, по подбородку, носу и лбу, вокруг глаз, и даже втёр в корни волос.
— Но это же противно! — вспыхнула было она.
Взяв ее за плечи, Таггарт критическим взглядом оценил свою работу.
— Зато не так больно, как солнечный ожог. — Зачерпнув еще одну пригоршню грязевой массы, он старательно растер ее по шее, вырезу рубашки и мочкам ушей девушки.
— Ну, вот и все, — сказал он, наконец. — Красота неописуемая!
— Большое спасибо, — произнесла Брайди не без сарказма в голосе и, забыв о боли в ногах, медленно нагнулась и тоже зачерпнула пригоршню жидкой грязи. — И ты ведь тоже не захочешь страдать от солнечных ожогов, правда? — спросила она и размазала вязкую слякотную массу по лицу Тага.