Работа спорилась, через два часа вход в каверну был заложен на три четверти. Денис надёргал мха и лишайника со склона долины, с помощью того же клея дотошно закрепил части этих растений на свежевыложенной стене.
— А теперь, Анхен, я перелезу внутрь, дальше вам придётся поработать самостоятельно. Будьте внимательны: правую половину оставшегося проёма закладывайте без клея, я для этого сложил в эту отдельную кучку наиболее ровные камни…. Как зачем? Мне же из этого убежища ещё и выбраться предстоит, я же не экстрасенс какой, чтобы на расстоянии организовывать катастрофы летательных аппаратов…. Да, вот ещё. Здесь и здесь плитки гипса также кладите без клея, это будут мои смотровые окошки. Потом всю стену обклейте мхом и лишайниками. Только не абы как, а с максимальным натуралистическим эффектом…. Потом приберитесь тут тщательно. Только, прошу, очень тщательно, без халтуры. Всё понятно?
— Всё, — заверила его Анхен тусклым и бесцветным голосом и вдруг неожиданно перешла на «ты»: — Оскар, а ты хорошо всё продумал? Ты точно останешься в живых? Это же очень опасно!
— Опасно, конечно, — он легкомысленно передёрнул плечами. — Жизнь, вообще, очень опасная штука…. Ладно, бросаем заниматься ерундой! Действуем строго по плану: сейчас ты меня замуровываешь, садишься в лодку и отчаливаешь на Змеиный остров. Верёвочную лестницу и шнур с якорем-кошкой придётся заранее убрать, так что спускаться в лодку будешь по обрыву. Если не получится спуститься — прыгай в воду, пять метров не такая уж страшная высота…. Ага, вот ещё. Возьми этот свисток. Если появятся белые медведи, то подуй в него, мишки и убегут…. Ну, вот и всё, я полез. Ровно через девятнадцать суток жду тебя на берегу. Если кто-нибудь из немцев за это время пожалует на Змеиный, то объяснишь им, мол, я ушёл на охоту…
В кладку был уложен последний камень, ещё минут тридцать пять девушка потратила на маскировку и уборку местности. Вот в смотровом отверстии показался печальный карий глаз, в уголке которого блестела крохотная слезинка.
— Удачи тебе, Оскар! — чуть слышно прошептала Анхен. — До встречи, ауффидерзейн…
Время ползло дряхлой, очень усталой черепахой. Ночь. День. Тишина. Снова — ночь…. Только на третьи сутки после своего добровольного заточения в подземной каверне Денис уловил еле слышный шум снаружи и осторожно вытащил из кладки нужный камень, открывая смотровое окошко.
По ущелья двигалось порядка тридцати немецких солдат, одетых в тёмно зелёную полевую форму, с короткими автоматами наперевес. Следом за солдатами, отстав от них метров на семьдесят, неторопливо вышагали три офицера в чёрной эсэсовской форме.
— Вот оно и начинается, театральное представление, — шепнул себе под нос Денис…
На следующее утро Синее ущелье заполнилось военными саперами, бодро засновали туда сюда грузовики, перевозя к будущей стартовой площадке различные грузы: пузатые бочки с горючим, различные железные конструкции, ящики с крепежом, большие катушки с разноцветными проводами разных сечений…
Денис уже слегка подустал от долгого сидения в замкнутом пространстве, да и мёрз сильно по ночам, но смотреть на всё это было очень интересно: не каждый день становишься свидетелем таких эпохальных событий.
Его укрытие располагалось очень удобно — почти напротив предполагаемой стартовой площадки. Хотя, это было и достаточно опасным: в первый же день автоматчики самым тщательным образом обследовали все подземные каверны, двое из них прошли совсем рядом, для поддержки равновесия опираясь руками на искусственную стену. Денис замер, вжавшись в шершавый камень, и на две минуты задержал дыхание. Ничего, пронесло на этот раз…
На четвёртые сутки после начала строительства военные сапёры закончили возведение узкоколейки: от моря — к месту предполагаемого старта. Где же она — летающая «тарелка»?
Вдали показался небольшой механизм (неужели — тепловоз?), тащивший за собой по рельсам платформу со светлым плоским диском, диаметр которого превышал десять метров. Проехав чуть дальше укрытия Дениса, состав остановился, сапёры засуетились вокруг, готовясь с помощью различных лебёдок и тяг опустить летательный аппарат на заранее смонтированную низенькую металлическую площадку. Теперь чудо-технику, до которой было не более пятидесяти метров, можно было осмотреть подробно.
Тускло-серебристая «тарелка» представляла собой широкое кольцо, которое, очевидно, должно было вращаться вокруг неподвижной куполообразной кабины. Ему хорошо было видно, что кольцо состояло из дискообразных лопастей, расположенных по спирали.