Ариен не обратил на уколы в свой адрес никакого внимания. Он и сам понимал, что за последние два года, которые он был мужчиной Матери, адекватности в его поведении не прибавилось. Зато привычка постоянно игнорировать и подавлять свои желания появилась.
Ная привстала и, дёрнув Ариена за руку вниз, прижала его спиной к себе. Она легонько прикусила заострённый кончик его уха и уткнулась носом в его волосы.
— Пока ты рядом это дурацкое задание не кажется таким уж страшным, — шепнула она.
Пещеру на секунду озарила яркая белая вспышка.
— Простите, — Ариен виновато улыбнулся, взяв под контроль свою в очередной раз разбушевавшуюся магию. Последнее время её интенсивность сильно возросла, и он пока не всегда мог с ней справиться, особенно когда Ная ломала его выстроенные вынужденным статусом внутренние барьеры. Задушенная постоянным раздражением и ощущением невозможность что-либо изменить магия теперь текла мощными потоками в его теле и против его воли вырывалась сиянием. Ариен представлял как глупо это выглядело со стороны, но сделать как всегда ничего не мог. Однако Нае, судя по её довольному смеху, нравилось, так что, он, наверное, впервые в жизни не переживал из-за того, что его свет опять выставлял его наивным впечатлительным дураком.
Он с детства ловил на себе осуждающие взгляды, когда использовал свою магию или ещё хуже, когда она не подчинялась так, как было нужно, и светила слишком ярко. Сам он привык к яркому свету, но окружающих он слепил и раздражал.
В юности из-за особенности влияния его магии все эмоции легко читались на его лице — он ничего не умел скрывать. Ему пришлось научиться выкручиваться так, чтобы никогда не врать, пришлось научиться воспринимать всё, что бы с ним ни случалось, более-менее спокойно, иначе это всегда оборачивалось только новыми проблемами. Иногда ему хотелось подавить всю свою эмоциональность и стать подобным уравновешенным магам земли, но горевший в нём светом огонь никогда не позволял ему стать таким, каким ему хотелось — холодным и отстранённым. Все его попытки переделать себя всегда заканчивались одним и тем же — он начинал терять силу своей магии. А без магии выжить было невозможно. Жизнь поставила его перед дилеммой: или быть собой настоящим или умереть.
Из-за этого Ариену всегда казалось, что ему ни в чём не давали выбора, что ему всё время приходилось делать то, что от него требовали другие, а не то, что он хотел. И только сейчас его желания начали совпадать с тем, что с ним происходило. В целом мире наконец-то нашлась та, кому он понравился и со всеми его нетипичными для тёмного эльфа чертами характера и чувствами — большего ему на самом деле было и не нужно. У них двоих постепенно начинал складываться свой мир, свои отношения, в которых ему было легко и комфортно. В которых никто не говорил ему, каким он должен быть, а каким — нет.
— Держи свои вспышки счастья при себе, а? — рыкнул Иран, прижимая пальцы к векам.
Свет резанул по глазам всем, но остальным хватило такта промолчать.
Правда, брошенная Кьяром фраза вновь разбудила в мужчинах интерес к тому, как же Ариен всё-таки оказался обладателем самого высокого статуса, который только мог быть у мужчины, и раз уж теперь они все были потенциальным отрядом самоубийц, то сдерживаться из приличия никто больше не стал.
— Ариен, может, расскажешь, как ты стал мужчиной Матери? — поинтересовался Аэн.
— Она увидела меня с одной из женщин Дома, а на следующий день объявила, что я принадлежу ей, — Ариен невольно поморщился, вспоминая тот проклятый день, — причины своего решения она мне не объяснила.
— И каково это — спать с Матерью, м? — оживился Кьяр.
— Не знаю, спроси того, кто спал... Но, думаю, так же, как и с любой другой женщиной, к которой ничего не чувствуешь, — Ариен безразлично пожал плечами.
— Не думаю, что для Кьяра такие женщины существуют, — хохотнул Шиин, — у него ко всем есть чувства!
— Да подожди ты! — отмахнулся Кьяр. — В смысле, спроси того, кто спал? Как ты можешь не знать?
— Я у неё в качестве визуального развлечения, а не партнёра.
Кьяр замолчал, что-то прикидывая у себя в голове, потом тяжело вздохнул и смерил Ариена сочувственным взглядом, так ничего больше и не сказав. Очевидно, такая жизнь была для него где-то за гранью понимания. Весь город знал, что мужчины Матери Ар'тремон принадлежали ей и только ей, значит Ариен уже два года был один. Кьяр же проводил с женщинами почти всё своё свободное время — когда у него последний раз был перерыв дольше трёх недель, которые он был на предыдущем задании, он уже и не помнил. Они с Ариеном жили словно полные противоположности.
— Всё из-за твоей магии, да? Если подумать, я ещё не видел никого, на ком бы она так сильно отражалась, — задумчиво произнёс Эмиэль, оглядывая Ариена.
— Ты себя-то видел? Словно каменный голем! — улыбнулся Аэн.
— Моя стихия — вода, — возразил Эмиэль.
— Чего?! Ты же говорил, что твоя магия — связь! — вскинулся Кьяр: у него, судя по всему, сегодня был день потрясений.
— Так и есть, но тип — вода.
— Не понял. Я думал, ты, когда представлялся, говорил о сообщении между отрядами и тому подобном? — нахмурился Иран.
— Ты неправильно понял, — усмехнулся Эмиэль.
— А что тогда?
— Связь, которая воздействует на тело и разум. Моя магия чем-то похожа на магию Асина. Но он может воздействовать только на кого-то одного, и его сильная сторона — чтение, а управляет он только с помощью звука и то крабами. А я могу бить по площади, заставляя всех чувствовать или делать то, что мне нужно. Но считывать не умею.
— Да проклятье Хаоса, ты хочешь сказать, что твоя магия — психологические атаки?! — Кьяр вцепился в сидящего рядом Шиина мёртвой хваткой.
— В том числе, — кивнул Эмиэль.
— Ная, нам нужен новый член отряда, — наиграно заныл Кьяр.
— А ты к своим «девочкам» побежишь что ли? — расхохоталась Ная.
Кьяр надулся, бурча что-то про верность отряду, пока остальные смеялись с устроенного им представления. Казалось, на душе у всех стало спокойнее. Да, у них всё ещё впереди было сложное, даже почти невыполнимое задание, но они были все вместе, они могли поддержать друг друга и верили, что вместе смогут найти выход.
— Ариен, засыпаешь? — Ная осторожно погладила щеку лежащего у неё на плече мужчины: отряд сыпал шутками как толпа пьяных гоблинов, а он, похоже, уже спал.
— Да, извини, — Ариен слегка отстранился и тряхнул головой, отгоняя сон.
— Ладно, — улыбнулась предводительница.
Она окинула взглядом мужчин и осталась вполне довольна: настроение у всех заметно улучшилось, напряжение спало. Даже если это их последнее задание, особенно если это их последнее задание, она хотела видеть их такими как сейчас.
Ная кивнула Ариену на свою шкуру:
— Пусть дурачатся, пойдём спать.
Глава 11. Ущелье Фениксов
За следующий месяц мужчины окончательно привыкли к Нае. Больше не было недоверчивых взглядов и недосказанных предложений. Конечно, подзатыльников и ругани для проформы со стороны предводительницы стало больше, но всех всё устраивало. Мужчины вели себя вполне свободно, и принимали шутливые возмущения с улыбками. Было на удивление легко. Нае было с ними настолько комфортно, что она иногда даже начинала думать о том, что как бы сложно ни было в тоннелях, а всё равно лучше чем в городе, где им придётся снова соблюдать формальности и держать дистанцию.
Кьяр со своей неуёмной тактильностью привык виснуть на Нае на привалах, та, конечно, шипела, но не отталкивала.
Ариен какое-то время ещё пытался сопротивляться привычке Наи сгребать его в охапку, пытаясь сказать, что ей тяжело и неудобно под его весом, пока Аэн, как представитель Дома целителей, не прочитал ему лекцию о том, что, будучи практически одного роста с Наей, он в лучшем случае весит на четверть больше неё самой и с его комплекцией неоткормленного ящера, он вообще может работать для неё одеялом и спать забравшись сверху. Иран в такие моменты стабильно накрывал Ариена с головой, «чтобы, если паршивец опять решит изображать люминесцентную лягушку, его хотя бы было не видно». А «люминесцентную лягушку» Ариен, пытаясь научиться справляться с новой силой своей магии, первое время изображал довольно часто.