— Если ты так боишься, тогда почему..?
— Ты ведь сама сказала: он такой же — это и его выбор тоже. Остальные приняли это, придётся принять и тебе... Но, пожалуйста, не нужно лезть в нашу трагичную историю. Я не хочу, чтобы из-за меня ещё и тебе досталось.
— А мне-то что будет? — пожала плечами Яра. — Правда, и сделать я, кроме как молчать, тоже ничего не могу...
— Это уже много, — Ная мягко улыбнулась, смотря на женщину, — мы маги огня, Яра. Мы вспыхнем и сгорим, освещая друг другу путь в этой кромешной тьме. И ни один из нас об этом не пожалеет. Даже Хаос не в состоянии назначить нам цену, которую мы были бы не в состоянии заплатить за наше мимолётное счастье.
Яра встала и какое-то время просто стояла рядом с Наей: ей было нелегко принять её выбор.
— Твоя дурь только что достигла отметки максимума в моих глазах, — она прижала голову женщины к своему бедру и улыбнулась, — но я всё равно всегда буду на твоей стороне.
— Спасибо, — Ная тоже приподняла уголки губ.
— Вали давай, — усмехнулась Яра, отпуская её, — не смею больше красть ваше драгоценное время.
Ная благодарно кивнула и, поднявшись со своего места на краю крыши, пошла к лестнице, как всегда не прощаясь. Они никогда не прощались с Ярой, так же как и многие другие тёмные эльфы никогда не прощались друг с другом, поскольку прощания у всех ассоциировались только с тем, что они виделись в последний раз. Пусть это и было не более чем предрассудком, но всё же почти все в городе предпочитали расходиться так, будто должны были снова встретиться уже через несколько минут — условно это можно было считать пожеланием долгой жизни. По крайней мере, именно так бы сказала Ная, если бы ей вдруг пришлось кому-то объяснять эту своеобразную традицию.
— И кстати, — бросила Яра в спину уходящей женщины, — у него отличная задница!
— Я знаю, — хихикнула Ная, обернувшись.
— Прикрой её в следующий раз одеялом, а то мало ли с кем я приду.
— Если б ты была не одна, ты бы стучала по-другому, — Ная по-детски скорчила рожицу, смешно сморщив нос и прищурившись.
— Внимательная, да? — рассмеялась Яра, — иди давай!
Она ещё долго стояла на крыше, задумчиво смотря на выходы из города. Там стояли барьеры, не пропускающие в тоннели ни звуки, ни свет из Таэмрана. Черта, за которой можно было обойти любые законы и надеяться, что тебя не поймают. Ей не хотелось потерять Наю, но что она могла сделать? Яра видела только один способ её спасти — убить Ариена раньше, чем кто-то что-то о них узнает.
Глава 16. Церемония
В этот день сигнальный шар над Таэмраном зажегся золотым. На сегодня был назначен ритуал посвящения новой жрицы Хаоса. Дом Хелен, занимающийся храмовыми церемониями, практически полным составом был на главной площади. Обнажённые по пояс мужчины, с нарисованными на плечах и груди узорами Хаоса, готовили барабаны и факелы, ставили небольшой черный шатер напротив входа в храм. Женщины в золотых накидках суетились, выстилая от него тропу к ступеням храма белой тканью. Они подсыпали молотые пряные коренья в курительницы, которые наполняли всю площадь запахом благовоний.
Жрицы у самого храма готовили место посвящения: они выдвинули фигуры Богов, вынесли и установили возле их ног четыре медных чаши с элементами стихий. В первой чаше была вода с кровью, во второй — земля смешанная с перемолотыми костями, в третьей горело масло, четвёртая, символизирующая воздух, была пуста. Пятый связующий элемент — преданность, олицетворяли сами жрицы — тёмные эльфы верили, что преданность, выраженная поклонением, соединяет элементы, даря им новые жизни. И поскольку эти новые жизни приходили через тела женщин, то и общаться с Богами могли только они. Мужчинам же заходить в храм было запрещено, поэтому все празднества всегда проводили снаружи.
К храму со всех сторон вели ступени, заканчивающиеся широкой площадкой по всему периметру здания. Это было аскетичного вида строение без окон, с ровными, без украшений, стенами в три этажа — молчаливая крепость Хаоса напротив здания Совета. Храм венчали четыре башни по углам и шпиль в центре.
С лицевой стороны множество беспорядочно расположенных высоких колонн скрывали вход в храм. Между ними на подвижных основаниях обычно высились статуи четверых Богов Хаоса. На время церемоний их выдвигали вперёд и сдвигали вместе в центре площадки. Никто на самом деле не знал, сколько было Богов, но статуи символизировали стихии, в то время как сам храм — преданность. Считалось, что Боги создали тёмных эльфов из этих пяти элементов, и жрицы, при посвящении, возвращались к самым истокам творения.
К храму от возведенного чёрного шатра на площади теперь вела длинная белая тропа, обозначенная по обеим сторонам рядами горящих факелов. Ближе всех к ступеням храма и факелам стояли Матери Домов, за ними — Управляющие и Мастера, а дальше начинались ряды, где по закону Хаоса стояли те, кто успел прийти раньше.
В шатре жрицы готовили молодую женщину к посвящению. С неё сняли всю одежду, омыли и расписали её тело белыми священными узорами Хаоса. Длинные волосы остригли и сожгли. Ей накинули на плечи чёрную мантию, капюшон опустили на лицо так, чтобы она могла видеть только белую ткань под ногами. Жрицы развернули её лицом к храму и замерли ожидая начала церемонии.
Почти все жители Таэмрана были уже на площади, толпа гудела и посматривала на созданные иллюзиями зеркала, в которых должно было отражаться всё действие.
Наконец, двое мужчин ударили в огромные барабаны, и из чёрного шатра под раскатистый бой вышла разрисованная белыми священными узорами женщина. На ней была только мантия, развивающаяся в порывах созданного магами Дома Хелен ветра, но капюшон продолжал полностью скрывать её лицо.
Когда голоса жриц храма вплелись в бой барабанов, и церемониальное пение наполнило площадь, женщина медленно двинулась вперёд. Босые ноги ступали по белой ткани, трепещущее пламя факелов бросало на её фигуру свет так, что, в какой бы части тропы она не находилась, её сопровождал крест из восьми её теней. Создавалось впечатление, что она — центр движущейся чёрной вспышки — Звезды Хаоса.
Женщина поднялась по ступеням и, встав перед Богами, сбросила с головы капюшон. Она подняла лицо, развязала завязки плаща и позволила чёрной ткани упасть к её ногам, открывая её обнаженное тело — символ того, что с этого момента она полностью отдавала себя во власть Богов, не оставляя себе ничего.
Она повернулась лицом к городу. Жрицы храма облили её водой из первой чаши, осыпали землёй из второй, дали ей в руки чашу с огнём, а к ногам поставили чашу воздуха. Молодая жрица замерла словно ещё одна статуя Бога. На неё надели чёрную маску — больше её лицо никто не должен был видеть. Эта маска обозначала, что перед Хаосом все равны. И отныне женщине было запрещено появляться в городе без неё.
Наконец, из-за статуй Богов появилась Главная Жрица. Пожилая женщина в золотой маске медленно вышла вперёд. Пение и барабаны стихли, вся площадь погрузилась в молчание. Главной Жрице было уже не меньше тысячи лет — слишком много даже для тёмной эльфийки. Но хотя на её тело уже легла печать времени, красные глаза под маской по-прежнему горели жизнью. Время для этой женщины не имело значения — она была воплощением Хаоса, её воле не смел противостоять даже Совет. Она должна была оставаться в этом мире до тех пор, пока на её место не появилась бы новая Достойная, на которую указали бы Боги.
Главная Жрица окинула взглядом город и, найдя что-то в толпе, усмехнулась под своей маской. Она чему-то кивнула, и, повернувшись к молодой женщине, начала песнь посвящения, плетя заклинания, которые должны были повести новую жрицу в сердце Хаоса. Туда, где жизнь и смерть сливались в единое целое, где не существовало времени и пространства, где было всё и не было ничего.