Тзаттог появился рядом незаметно. Принц-упырь словно соткался из ночного воздуха. Даже Хазред с его чутким слухом не расслышал шагов в темноте. Просто тьма сгустилась рядом с ним, и из самого средоточия черноты раздался тихий голос:
– Я здесь.
Хазред повернулся к нему, улыбаясь.
– Ты всегда слышишь чужие мысли?
– Нет, - просто ответил Тзаттог, выступая вперед. Теперь Хазред мог хорошо различить его в бледном сиянии ночного светила. - Мысли созданий ничтожных для меня неразличимы, как писк насекомых, что летают в солнечном луче и живут только один день. Не прихожу я и на зов смертных колдунов, когда те в своем высокомерии надеются повелевать мною и пользоваться моими силами по собственному усмотрению. Но в твоем призыве я различил звон могущественного древнего серебра. Я как будто услышал отдаленный смех божества… Ты возбудил мое любопытство. Кто ты?
– Я отвечу, если ты назовешь себя, - отозвался Хазред.
– Я - порождение тумана, - сказал Тзаттог, и Хазред мгновенно уловил в его тоне неискренние нотки.
Принц-упырь явно лукавил. Самый распространенный вид лукавства, к которому прибегают подобные существа, имея дело с волшебными созданиями, чьи возможности они еще не оценили: сказанное Тзаттогом было правдой - однако не всей правдой, но лишь частью ее. И не самой существенной.
– Ты не просто порождение, сказал Хазред, улыбаясь. - Лучше бы тебе не кривить душой, если ты действительно желаешь моей помощи.
– Но с чего ты взял, смертный, что я нуждаюсь в твоей помощи? - удивился Тзаттог.
И опять Хазред понял, что его пытаются обмануть.
– Я не более смертный, чем ты, - проговорил Хазред. - Есть нечто, позволяющее мне, как и тебе, жить бесконечно долго. Но имеется в мире и нечто иное, губительное для таких, как мы. - И, не позволив Тзаттогу возразить, продолжил: - Ты нуждаешься в моей помощи, и я готов предложить ее тебе в обмен на твою. Но сперва ответь мне по всей правде - кто ты такой?
– Мое имя Тзаттог, - прозвучало из темноты, окутавшей принца-упыря, точно мантия. - Так называют меня создания тьмы. Если бы ты был одним из нас, тебе было бы довольно одного этого имени.
– Но я не один из вас, как ты выражаешься, - возразил Хазред. - Подобных мне не существует. И ты можешь называть меня Асехат.
– Это не настоящее твое имя, - помолчав, произнес Тзаттог.
– С чего ты взял? - удивился Хазред.
– Ты произнес его отчужденно.
– Возможно, с некоторых пор я ощущаю себя чуждым самому себе.
– Нет. - Тзаттог покачал головой. - Ты хочешь от меня искренности, а сам пытаешься меня обмануть.
– Клянусь тебе, Тзаттог, имя, которое я назвал, принадлежит мне…
– Как и доспех, который ты присвоил? - помолчав, спросил Тзаттог. Он говорил совершенно спокойно, просто, даже дружески. - Ты ведь вор, не так ли, Хазред?
– Ты знал мое имя! - возмутился Хазред. - Знал и все-таки задавал свои вопросы.
– Я уже объяснил тебе, что мысли некоторых существ я могу прочесть. Например, твои. Поэтому ты до сих пор и жив, а не валяешься на земле с переломленной шеей. В тебе есть какое-то необъяснимое могущество, которое меня привлекает… Оно открывает для меня твой разум. И с горечью я различаю в тебе лживость и способность присвоить чужое. Ты - не Асехат. Асехат - тот или та, кого ты обокрал.
– Я не совершал кражи! - возмутился Хазред. - Я освободил то существо…
– И где оно теперь? - В голосе Тзаттога явственно звучала ирония.
– Возможно, - медленно проговорил Хазред, - я превратился в него… в нее… я теперь и есть Асехат.
– Нет, - сказал Тзаттог, посмеиваясь, - ты Хазред. Ты был Хазредом и остался Хазредом. Асехат - недостижимое состояние для тебя, потому что ты слаб.
– Но с каждой минутой я становлюсь все сильнее. - Хазред провел ладонью по доспеху, и серебро засияло так ярко, что у Тзаттога слезы потекли из глаз.
Принц-упырь еще пытался противиться обаянию серебряного доспеха.
– Твое воплощение несовершенно, - сказал Тзаттог. - У доспеха не хватает пластины. Без нее ты никогда не сможешь закончить то, что начал, а ты даже понятия не имеешь, где искать недостающее.
– До сих пор я вполне довольствовался тем, что имею.
– Поверь мне, скоро этого окажется мало.
– Откуда тебе знать?
– Я знаю… - Тзаттог вздохнул. - Хорошо, я откроюсь тебе, Хазред-Асехат. Ты узнаешь обо мне то, что прежде я скрывал даже от самого себя. Время настало… Где она?