Ринан Сих вздохнул. Магической трансформации подвергают свои тела не только архаалиты. Это лишь косвенный признак, по которому зачастую можно признать еретика. Косвенный - но довольно важный.
Разумеется, такой опытный инквизитор как Ринан Сих, сразу же обратил внимание на то, что пальцы на правой руке пленницы в полтора раза толще, чем на левой. Ему были известны случаи, когда люди не просто изменяли себя с помощью магии, но и прибегали к заклинаниям, которые отводили глаза другим и делали незаметными для посторонних последствия произведенных колдовских манипуляций. Живет такое существо среди других, и никто не обращает внимания на то, что у того необычное сложение. Ринан Сих легко мог разрушить подобные незатейливые чары - ведь это была всего-навсего иллюзия. Она и держалась-то лишь потому, что о ее существовании никто не подозревал.
– Как же вышло, что ты открыл глаза и сумел прозреть? - почти ласково обратился к плотнику Ринан Сих.
– Я к этому и веду, - заговорил тот. - Прямиком к этому! Мы вошли в подвал, а там спят эти твари, слуа. Каждый в своем коконе. Она и говорит, эта женщина, Пенна то есть: «Пусть мне кто-нибудь посветит, а то, - говорит, - я боюсь промахнуться. А если их разбудить и не убить сразу, то дело повернется куда как плохо». Я так смекнул, что она ведь права.
– Ты сам вызвался помогать? - уточнил инквизитор.
Рузак ударил себя кулаком в грудь.
– Лучше бы я этого не делал!
– Ты не знал, каковы будут последствия, - успокоил его Ринан Сих. - Твои намерения были добрыми.
Рузак заморгал, как будто последняя фраза собеседника поставила его в тупик. Потом пробормотал:
– Так последствия и были добрыми… Ну, для всех, кроме меня, я хочу сказать. Ну и для слуа это ничем хорошим не кончилось, хотя слуа не в счет. Мы ведь на них охотились!
Он сбился, потерял нить мысли и замолчал.
– Продолжай, - холодно приказал инквизитор. Теперь его лицо сделалось властным и отрешенным. Дружелюбие исчезло в мгновение ока.
Рузак испуганно сжался.
– Ну, я к тому, что… Я вышел с факелом, встал среди спящих слуа и стал светить. А она, то есть Пенна, давай стрелять! Стрелу за стрелой выпускает. И все так метко. Без магии так не выстрелишь. А из коконов, где эти самые слуа снят, - фонтаны их поганой крови! Так и хлещут, едва успевай уворачиваться. Кровь-то у них ядовитая… Я почему знаю… - Он поерзал на коленях, но подняться не решился, только немного сменил позу. - Я вот почему это знаю… - Рузак глубоко вздохнул. - Один из наших, из охотников, - он ведь умер. На него кровь попала, он и умер.
– Но ты остался жив, - заметил инквизитор.
Рузак задрожал.
– Это все она, Пенна, - сказал он наконец. - Она так стреляла, чтобы на меня поменьше попадала ихняя кровь. Но щеку мне все-таки проело насквозь, видите? - Он высунул кончик языка из дырки в щеке. - Это из-за слуа. Отравило меня, совсем отравило… Болел потом. - Он закрыл лицо руками. - Но хуже всего, - глухо заключил Рузак, - хуже всего эти видения. Кровь слуа - это отрава. И еще в ней содержится вся правда.
– Правда? - Инквизитор заметно вздрогнул, как будто это слово причиняло ему боль. - Что ты называешь правдой?
– То, что пытаются скрыть, - ответил Рузак. Он повернул голову и смотрел на Пенну, не отрываясь. Ужас исказил его изуродованное лицо. - Слуа узнали ее. Они признали в ней порождение тумана. Я слышу это в каждом моем сне.
Инквизитор стиснул пальцы. Он не отрываясь смотрел теперь на чумной тотем, а из глазниц черепа, венчавшего кощунственный «алтарь» чумы, медленно вытекали капли - сгнившие овощи окончательно разложились и теперь выползали наружу, марая кости скул. Ты утверждаешь, что эта женщина, Пенна, - порождение тумана? - медленно вопросил инквизитор.
– Слуа из моих снов, слуа, которых я помогал убивать, зовут ее так, - повторил Рузак. - Больше ничего. Но этого, по-моему, довольно…
– Мы шли по следу пророка тумана, - задумчивым тоном проговорил Ринан Сих. - Мы разыскивали его в нескольких деревнях… Но везде нас встречали лишь неведение и страх. Одну деревню мы сожгли, две обратились в туман прежде, чем мы успели до них добраться.