Покричав примерно с полчаса, Маг окончательно выдохся. Он сел прямо в воду и глухо застонал от бессилия и внезапного осознания того, что его план порожден затуманенным болью и желанием отомстить за Сабзиро мозгом, только казался таким замечательным и логичным, а на самом деле был совершенно необдуман и вряд ли выполним. Надежда, которая все эти дни давала ему силы, оказалась призрачной, как эта стена. На что он рассчитывал? На ту частичку Магии Дракона, которая вплелась в его собственную? Надеялся, что почувствовав ее, Барьер пропустит? Как оказалось, этого было совершенно недостаточно.
Он задыхался от отчаяния и презрения к самому себе. Боги, до чего же он жалок… Глупый маленький маг с глупым маленьким планом против Магии всего драконьего племени. Алвин прислонился боком к незримой преграде и почувствовал, как его сознание обволакивает пульсирующая в ней Сила, лишая воли и разума. Захотелось закрыть глаза, окунуть в теплые ласковые волны лицо и утопиться на этом мелководье. Все равно Сабpиро уже не вернешь. Сейчас он понимал это совершенно ясно. Он уже был готов это сделать, когда его вдруг коснулись резкие порывы ветра, и он услышал, как воздух застонал и запел. Алвин поднял голову и увидел, что высоко в небе летит какой-то дракон. Дракон был белоснежным, очень красивым и так легко парил, что эльф невольно залюбовался. Потом он осознал, что ему наконец-то выпал шанс, вскочил на ноги и снова громко закричал, надеясь, что Крылатый его заметит. Но Белый дракон его не видел и не слышал, хотя был уже прямо над ним. Алвин понял, что кричать бесполезно. Он собрал всю оставшуюся у него Силу и взметнул в небо огромную волну. Вода ударила Белому в брюхо, он потерял на секунду равновесие, но тут же выровнялся, глянул вниз и начал спускаться.
Урдрбрангр собирался начать заседание Совета, который как обычно проходил на Гаррандарде – небольшой площади, окруженной скалами, в которых были вырублены массивные грубые скамьи, расположенные амфитеатром. Здесь еще с седой древности и по сегодняшний день принимались самые важные решения. В наиболее ответственные моменты на Гаррандарде собиралось почти все племя, исключая детей и совсем уж юную еще несмышленую молодежь. Но сейчас два десятка членов Совета занимали лишь несколько скамей первого ряда прямо напротив большого каменного возвышения, похожего на сцену. На возвышении стояло кресло, в котором сидел сам Могучий Урдрбрангр.
Кресло обычно располагалось в центре, но сегодня оно было сдвинуто к левому краю. На оставшемся свободным пространстве лежал огромный дракон, чья шкура, когда-то ярко-красная, за долгие века жизни потемнела до царственного пурпурного цвета, а кое-где даже покрылась белесоватым, похожим на седину налетом. Великий Патриарх решил сегодня почтить Совет своим присутствием. За исключением него все собравшиеся в амфитеатре находились в человеческом облике, но он был слишком стар, и так ему было комфортней. Конечно, считается, что трансформация обновляет тело полностью, поэтому драконы якобы не подвержены старению. Но это, как всегда, преувеличение и натяжка. Живой организм – не машина, время от времени происходят маленькие сбои, совсем незначительные ошибки, которые, казалось бы, совершенно невозможно заметить. Но если ты живешь уже несколько тысячелетий, погрешности постепенно накапливаются, и, в конце концов, признаки старения начинают проявляться. Поэтому долгожители, которых очень мало, так как большинство драконов предпочитает не доживать до дряхлости, почти все время проводят в Истинном Облике. В нем переносить старость намного легче. Нет органов – значит, нечему и болеть. А Патриарх, пожалуй, самый древний из всех, ныне живущих.
Ментальный Дракон покосился на Великого и чуть заметно поморщился. «Когда же тебе жить-то надоест, старая ты ящерица?» - подумал он. Но тут же отбросил посторонние мысли и сосредоточился на предстоящем заседании. Сегодняшняя тема была очень важной, и Могучий Урдрбрангр немного нервничал, хотя и не признавался себе в этом. Месяца два назад ему удалось продавить в Совете решение об учреждении отряда, патрулирующего Барьер. И вот сегодня он решил сделать следующий шаг – преобразовать его в настоящую Стражу. Честно говоря, необходимости в Патруле не было никакой, Барьер прекрасно защищал не только Остров, но и себя. Но Урдрбрангр давно уже жаждал вогнать жизнь племени в какие-то рамки. Управлять структурой намного проще, чем толпой.
Сама идея какой-то организации была глубоко чужда драконьей натуре. Поэтому Глава, излагая Совету этот проект, поймал несколько озадаченных и даже сомневающихся взглядов. Конечно, он с этим справился, но беспокоило то, что в последнее время такие взгляды появлялись все чаще, и их становилось больше. Чему удивляться, его Сила хотя и велика, но не бесконечна. Тем более, что он в последнее время предпринимает шаги, идущие вразрез с самой природой Крылатых. А впереди еще более дерзкие планы… В такой ситуации опора просто необходима, и ей должна стать будущая Стража. Сначала Стража, а потом из нее родится Армия, Разведка, Тайная Служба, следящая за настроениями в обществе и пресекающая проявления недовольства. От захватывающих перспектив голова, как обычно, пошла кругом, и Ментальный на минуту застыл, приводя мысли в порядок.
Он уже начал говорить, когда на вершину амфитеатра спланировал большой Белый дракон и во всеуслышание доложил, что задержал у Барьера какого-то эльфа, который чуть не сбил его огромной волной. И который ни на минуту не умолкая, кричит и требует, чтобы его проводили на Совет. Урдрбрангр ощутил неприятный холодок в груди. Эльф, рвущийся на Совет Драконов… повелевающий Водой… Подозрительно, странно и наводит на нехорошие мысли. Он призвал к порядку расшалившиеся нервы, слегка нахмурился и сухо сказал:
- Как интересно. Но для рядового патрульного это не причина, чтобы врываться на Гаррандард и прерывать заседание.
- Но он утверждает, что у него очень важная информация для Совета.
- Вот как? У эльфа? О чем же он хочет нам поведать?
- Он сказал, что будет говорить только здесь.
- Каков наглец. Он назвался?
- Назвался. Имя – язык сломаешь. Алвин Квала… Кэла… Демон, эту абракадабру невозможно запомнить!
В груди у Серого опять неприятно похолодело. Худшие опасения оправдывались.
- Достаточно, - небрежно сказал он, - Его имя, в сущности, никому не интересно. Какой-то проходимец или сумасшедший. Где он сейчас?