Белый неопределенно кивнул куда-то за стену, на которой сидел.
- Здесь.
- Отведите за Барьер и убейте. Чтобы другим впредь было неповадно проявлять подобную дерзость.
- Как прикажете.
Белый уже расправил крылья и Урдрбрангр расслабился. Он даже решил, что все складывается на редкость удачно. Он уберет Мага чужими руками и на вполне законных основаниях. Но тут откуда-то справа вдруг раздался низкий, но уже чуть надтреснутый от старости голос:
- Почему же? Давайте послушаем. Вдруг этот Алвин и в самом деле сообщит нам что-то интересное? Или даже, и правда, важное?
Урдрбрангр обернулся. Патриарх лежал на брюхе, устроив голову на передних лапах, устремив на на него из под тяжелых век насмешливый, как показалось, взгляд непроницаемо-черных, бесконечно мудрых глаз. «Проклятая руина, демон тебя забери, принесло же тебя сегодня» - подумал Глава Совета, и надменно вскинув голову, возразил:
- Что интересного, а тем более важного, может сообщить эльф?
Старик тихо захихикал. Необычная ситуация его явно забавляла.
- Урдрбрангр, ну что Вы, право… Такому мудрому дракону, как Вы, не пристала подобная узость кругозора. Вам не кажется, что мы немного… как бы сказать… закисли? Да, точно, закисли. Отстали в своей изоляции от прогресса, потеряли стимул к развитию. Может быть, настало время обратить взор к остальному Миру?
Патриарх повернул голову к патрульному и весело сказал:
- Ведите его сюда.
Белый дракон слетел со стены, скрылся за ней и вскоре вошел на Гаррандард в человеческом облике, через Врата – огромный проем в скалах, подталкивая перед собой в спину высокого стройного юношу в простой дорожной одежде. Урдрбрангр всмотрелся в уже хорошо знакомый облик. Эльф действительно выглядел неважно. Обожженное ветром и солнцем осунувшееся лицо, тени под глазами, напряженный, трагический взгляд. Прорваться на Драконий Остров, более того, на Совет! Так рискнуть мог только тот, кому больше нечего терять в этой жизни. И, кстати, почему он один, без Сабзиро? Может, он зря беспокоится, и речь пойдет не о нем, а о чем-то или ком-то другом? Допустим, Маг хочет пожаловаться на то, что Ледяной дурно с ним обращался. Кстати, похоже, так и есть. Уж очень он заморенный. Выходит, правда расстались?
Эльф заговорил, сначала тихо, сбиваясь, потом уверенней и громче, и Глава Совета понял, что его надежде сбыться не суждено. Речь шла именно о нем. Он с изумлением и ужасом слушал историю тайной войны, которую он много лет вел против Сабзиро. Откуда? Этого не мог знать никто, он поручился бы чем угодно. Неужели Черный обо всем догадался? Хотя, после той его вылазки, закончившейся провалом, не догадался бы лишь полный идиот.
Урдрбрангр неподвижно сидел в кресле, глядя сверху вниз на тонкую фигуру в черном, на замерших членов Совета. Во взглядах последних, обращенных на Мага, изумление сменялось недоверием, потом негодованием, порой отвращением. Похоже, эльфу не верили. Не удивительно, он Могучий Урдрбрангр и авторитет его непререкаем. Никому и в голову не придет, что он мог… Ментальный Дракон напряженно думал. В рассказе ушастого было много пробелов и разных неточностей, все на самом деле было не совсем так. А еще отсутствовали детали. Совершенно ясно, что это все их с Сабзиро догадки, а доказательств у них нет, и не может быть. Это хорошо. А плохо то, что на лицах некоторых советников порой мелькает странная тень. Словно они сомневаются в том, что эльф лжет. Ничего, с этим он как-нибудь разберется.
Серый дракон понял, что на секунду отвлекся и вновь прислушался к словам Мага. Тот как раз описывал, как он напал на них по дороге из аэропорта. Конкретно в этот момент ушастый повторял его слова о новой войне, о мировом господстве… Урдрбрангр чуть заметно поморщился. Святые Перводраконы, неужели он и правда все это тогда говорил? Надо же было так распуститься. Ладно, не важно, это мелочь по сравнению с остальным. Он все равно будет все отрицать. А, может, даже и кстати. О его планах никто не подозревает, так что все это выглядит бредом и придает всему рассказу привкус абсурда. В это никто, никто не поверит. Никто и никогда. Уж он постарается.
Алвин закончил рассказывать о сражении на пустынной степной дороге, и Урдрбрангр решил, что пора переходить в наступление. Больше эльфу поведать нечего, он ведь после того случая не предпринимал новых попыток. Но Маг продолжал, и нес такое, что Глава Совета подумал, не сошел ли тот в самом деле с ума. Он утверждал, что Сабзиро из Рода Черных Драонов мертв, и убил его он, Урдрбрангр. На расстоянии, неведомо как, но явно с помощью своей Ментальной Силы. От изумления Серый ненадолго вошел в ступор. Что за чушь? Он не убивал Ледяного. И вообще… Сабзиро никак не может быть мертв. Если бы кто-то из этих двоих погиб, Рабский Контракт немедленно утратил бы силу. А тут – он посмотрел на кожаный ошейник с ярко-синей подвеской, видневшейся в распахнутом вороте мятой черной рубашки – тут все на месте.
Но, допустим, он не очень осведомлен. Допустим, существует Контракт, который действует вечно. Не только при жизни участников, но и потом. Допустим. Но все равно… Он не далее как сегодня утром снова смотрел свою Карту Судьбы, которая недвусмысленно заявляла о том, что Ледяной жив, здоров и по-прежнему представляет для него угрозу. Нет, Маг явно врет. Зачем? Чтобы сильней его очернить? А смысл? Того, что он совершил на самом деле, и так более чем достаточно. Алвин между тем замолчал, и в напряженной тишине Гаррандара снова раздался голос Патриарха.
- Ну, что? Что Вы можете ответить на это, Урдрбрангр?
Ментальный медленно, всем корпусом, повернулся. В мудрых темных глазах долгожителя вспыхивали искорки смеха. Старикашка определенно над ним издевался и получал от этого большое удовольствие.
- Великий, Вы считаете, что я должен отвечать на этот бред?
- А почему нет? Вам предъявили серьезные обвинения. Мне кажется, лучше ответить.
Урдрбрангр встал на ноги и повернулся к Совету лицом. Внутри что-то мелко дрожало, и он отчетливо понимал, что сейчас на карту поставлено многое. Он должен заставить их верить ему, а не эльфу. Он гордо выпрямился во весь рост, вскинул голову и громко, уверенно произнес:
- Клевета.
Он всмотрелся в лица советников, усилием воли гася в их глазах огоньки недоверия, и звенящим от напряжения голосом продолжил:
- Это или провокация и попытка меня очернить, или несчастный юноша не в себе и не понимает, что говорит. В любом случае, его обвинения абсурдны и не заслуживают никакого доверия. Я не буду на них отвечать.