– Теперь что? – спросил Глоб, окончив завязывать концы веревок и проверять прочность узлов.
– Прикажи разбойнику на сосне убрать арбалет и слезть. – Не поворачиваясь, я ткнула пальцем, указывая место, где сидел стрелок. – Ему всяко разно не попасть в меня, как бы он ни старался. И будем ждать подхода отряда.
– Какого отряда? – с беспокойством спросил Глоб, одновременно давая знак любителю лазать по деревьям, чтобы спускался вниз.
– Наша охрана, – пояснил Арс. – Скоро прибудет.
– Ты что, Арс, не наврал? Действительно стал графом?
– Сказал же. – Мой муж поморщился. – А это моя жена, познакомься, бесстрашная Джокер. Кстати, Джо, я удивлен, Почему они все живы?
– Сама удивляюсь. Что-то меня удержало, хотя соблазн был, надо это признать. Ладно, потом разберусь что к чему.
Глоб покачал головой и выдал следующую реплику:
– Хоть мы люди мирные, – на это я негромко хихикнула. – Но с женщиной справиться завсегда сможем.
– Смотри, мирный разбойник, – весело крикнула я.
Надо же размять кости, ну я и врубила полное ускорение. Для начала разрубила мечом рогатину Глоба, поделив на ровные чурочки по два сантиметра, сбегала к слезшему с дерева стрелку и порезала его арбалет, вернулась на место и перешла к обычной скорости, только запыхалась.
Мужик чуть не упал, он опирался на свою рогатину, которая вдруг разлетелась на маленькие кусочки.
– Мой арбалет! – истерично закричал любитель сосен. – Что с ним случилось?
– Я его разрубила после вашей, Глоб, рогатины. – И я отвесила изящный поклон.
Вокруг все оторопели.
– Чур меня, – крикнул один мужик, проделывая руками оберегающие знаки.
– Колдовство, – прошептал другой и попятился, пока не сел в сугроб.
– Нет тут никакого колдовства. Просто я могу очень быстро бегать. Шансов на выживание у вас не было. Никаких. – Я еще не до конца отдышалась и говорила с перебоями: представьте, что вы, сделав один вдох, пробежите метров шестьдесят, а?
– Как я жить-то теперь буду? С чем мне на охоту ходить? – Великий снайпер чуть не плакал.
– Купишь себе новый, – отмахнулась я от его стонов.
– На какие шиши? – возмутился он и вывернул пустые карманы.
– Извини, не подумала. На-ка вот, лови! – И я бросила ему злат.
Стрелок поймал монету и уставился на нее, как знаток на произведение искусства.
– Не сори, Джо, деньгами понапрасну, – тихо произнес Арс, но осуждения в его голосе я не уловила.
– Я испортила ему оружие, – оправдывалась я.
– Хлам, от силы половина серебряка, не больше, – усмехнулся мой муж.
В эту минуту подоспело подкрепление. Подъехав, капитан осадил лошадь и очень грозным голосом осведомился:
– Что тут у вас творится? – И помягче добавил: – С вами все нормально, граф?
Мужики растерялись окончательно.
– Все хорошо, Джеремис, – Арс обнял меня за плечи. – Встретили старых знакомых. Приглашают в гости, отдохнуть и повеселиться.
– А лошади почему лежат? – Вопрос, конечно, уместный.
– Позже, капитан. – Арс нахмурился. – А сейчас выдели двух солдат, и вот этого парнишку погрузите в карету. Глаз с него не спускать.
– Слушаюсь, господин граф. Пим, Юрк, ко мне! – позвал Джеремис подчиненных.
Два воина спрыгнули с коней и погрузили связанного мальчика в карету.
– Арс, я на всякий случай поеду с ними, – сказала я, – мало ли что.
– Да, Джо, конечно, – согласился Аресиномус и обратился к мужику: – Глоб, рассаживай своих людей на запасных лошадей, едем к тебе в гости.
После сытного обеда я отдыхала в большом доме Глоба, развалясь на лавке и мечтая, чтобы все лошади мира исчезли раз и навсегда.
– Не пойму, Джо, как тебе удалось засечь засаду? – Арс, сидевший рядом, положил мне на коленку руку и заглянул в глаза. – Там были очень опытные охотники, они умеют маскироваться.
– Ко мне вернулась небольшая часть прежних способностей. – А чего мне скрывать от любимого? – Я осознала это во время нападения. Мои мозги постепенно восстанавливаются.
– И ты снова стала драконом?
– Нет, пока еще нет, – вздохнула я, – но надеюсь. Сейчас восстанавливаются простые связи, разорванные по глупости, последний подарок гоблина.
– Помню, ты говорила. Ну и что стало на место?
– Немного и не совсем так, как раньше.
– Расскажи. – Его на самом деле интересовало мое состояние.
– Эйдетическая память вернулась и, кажется, телепатия, Но в каком-то извращенном варианте.
– Это как?
– Ну… – Я немного задумалась, как лучше объяснить: – Читать мысли и передавать свои я не могу, при этом все веточки мозга на местах. Но я улавливаю эмоции, а не мысли.
– Что? – удивился Арс.
– Ощущаю, словно вижу – страх, ненависть, другие чувства.
– Интересно.
– Ага, – кивнула я. – Это и включилось в работу, когда мы проезжали мимо дерева со стрелком. Неожиданно почувствовала его раздражение. Тут эйдетика пробудилась и дала о себе знать. Прокрутила картинку назад, смотрю – мужик с арбалетом в ветвях.
– Про эйдетику ты еще не говорила, что это за зверь и c чем его едят?
– Мгновенная память. Например, видишь что-то, но не обращаешь особого внимания, после вспоминаешь, что пропустил нечто важное, а находишься в другом времени и другом месте. Вот и возвращаешь мысленно картинку и спокойно изучаешь.
– Здорово, А я так смогу? – Глаза у него загорелись от возможной перспективы.
– Попробуем, – пообещала я, – должно получиться, это у всех людей изначально заложено, только подтолкнуть надо.
– И ты всегда все помнишь?
– Ну да, то есть теперь буду помнить. С потерей предыдущей памяти я напрочь забыла то, чем не пользовалась, в смысле никогда не использовала…
Ох, я сама запуталась и мужа запутала. Нашу мирную беседу прервал хозяин дома.
– С пленным-то делать чего? – спросил он, с беспокойством глядя на нас.
– Уже очухался? – Вопрос праздный, но он сам вырвался из моих уст.
– Да, – подтвердил Глоб. – Еще как очухался. Пытается вырваться, а силища в нем! Прям как у лошади-тяжеловоза.
– Значит, время не ждет, веди, – приказала я мужику и спросила мужа: – Арс, ты со мной?
– А как же. – Пропускать он ничего не собирался.
Глоб вывел нас во двор и указал на маленький сруб, пристроенный к сараю:
– Там он.
– Что за будка? Вы в ней собаку держите? – Я не понимала, зачем нужно такое крохотное здание.
– Этому домику сто лет, – обиженно надул губы Глоб и пояснил: – Его мой дед построил, когда приехал сюда, всей семьей в нем жили.
Вход охранял солдат. Пришлось сложиться пополам, чтобы втиснуться через низенькую дверь в эту халупу, памятник архитектуры переселенцев. Внутри было тепло, горел сложенный в углу очаг. У стены на грязных нарах метался наш пленник-больной, его стерегли два воина. Стрелок, любитель лазить по деревьям, усердно им помогал.
– Наконец-то! – воскликнул один солдат и объяснил неуместную радость: – Вымотал он нас, силен, как бык, кляп норовит выплюнуть.
– Сейчас быстренько с ним покончим в том или ином смысле. – Я окинула взглядом присутствующих и решила, что их вполне хватит. – Держите его, парни, изо всех сил держите, чтоб не дергался. Арс, тоже помоги.
Глоб и Арс прижали плечи мальчика к нарам, солдаты ухватились за ноги, а стрелок сел ему на живот.
Подойдя к изголовью, открыла третий глаз и тщательно изучила извивающуюся ленту.
– Держите крепко, – напомнила я своим помощникам, – он будет биться, как в агонии. – И прошептала себе под нос: – Что недалеко от истины…
Мужики навалились, поднажали, припечатали паренька. Я вынула из ножен графский стилет и «Серебряного Спасителя». Псевдоруками поймала мечущуюся «голову» проклятия, или змеи, как хотите, так и называйте, и наколола с двух сторон серебряными лезвиями клинков. Раздался щелчок, и вспышка пламени чуть не ослепила мой третий глаз, я с огромным трудом подавила вопль боли, но не выпустила оружие и на ногах устояла. Пленник забился и завертелся, как уж на сковородке, пытался кричать, но кляп оказался вбит на совесть.