Гелиот очнулся в фургоне. Во всём его теле не было места, которое бы не болело. Обе руки были забинтованы по локти и едко пахли незнакомой мазью. Левая нога, зажатая лангетками, задрана к потолку.
Доктор Брамус придирчиво разглядывал раненого, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу.
— Великая вещь — воображение! — поставил он диагноз. — Достаточно придумать, что у тебя сломана нога — и кость хрустнет.
— Погоди, вот поднимусь, так тебе две сломанных ноги придумаю.
Особо смеяться было не над чем, поэтому доктор Брамус промолчал.
В фургончик вошла Тала, погремела какой-то посудой, принялась поить раненого отваром болотной травы. Гелиот не сопротивлялся, видать вспомнил события минувшего дня. Хотя, что он мог видеть сквозь заляпанную прорезь шлема? И вряд ли Гелиот был в сознании, когда девушка единым движением посоха остановила бешено мчащегося коня. А ведь рыцарский конь, это не стадо баранов, послушное движению хозяйской палки. Тем не менее, конь остановился и стоял, крупно вздрагивая и кося глазом, пока Тала, ругаясь сквозь зубы на тайном пастушьем языке, освобождала нелепо вывернутую ногу рыцаря, сдирала неподъёмные доспехи, а потом, взвалив бесчувственное тело на закорки, пёрла его к фургону. Наверное, можно было довезти Гелиота, погрузив его на собственного коня, но тот, почувствовав себя свободным, отбежал подальше от места сражения, так что ловить его пришлось Николасу на следующий день.
— Боже, какой он огромный! — выдохнул Гелиот. — Он сюда не заявится?
— Нет, — ответила Тала. — Он не любит болота. От гнилой воды серебро может почернеть. Он выходит из своей норы только в случае крайней нужды. А вы, сэр, достойно сражались, и не ваша вина, что дракон уцелел. А это — ваш трофей, — Тала протянула рыцарю порытый окалиной наконечник копья, на самом острие которого висела пробитая и искорёженная пластина серебра. — Мастерский удар! Немногие смогли бы пробить чешую дракона. Свою чешуйку, которую вы одолжили перед битвой в качестве амулета, я вернула себе, а эта чешуя с груди дракона, несомненно, ваша.
Речь эта содержала лишь одну неточность: чешуя была не с груди, а с бока дракона. Выйти на чудовище грудью в грудь Гелиот не решился бы ни при каких условиях.
— Значит, я-таки сумел его ранить! — воскликнул рыцарь, принимая дар, и тут же охнул от боли в помятых рёбрах.
— Да, несомненно, хотя, скорей всего, рана уже затянулась и на этом месте образовалась новая чешуя. Драконы удивительно быстро регенерируют.
— Великолепная идея! — подал голос доктор Брамус. — Придумать такого дракона, как этот, но только ручного, и ежедневно обдирать с него кучу серебра. То-то можно обогатиться!
Гелиот подавился рыком, вызвав новый приступ боли, а Тала повернулась к Брамусу и мягко произнесла:
— Доктор, я вам советую подготовиться к походу. Сегодня ваша очередь сразиться с драконом.
— Как? Мы о таком не договаривались!
— А это не обязательно. Приехали сюда, извольте сражаться с драконом.
Доктор выскочил из повозки. Слышно было, как он кричит:
— Эй, как там тебя? Погонщик! Живо запрягай своих коров, и возвращаемся в город! Пошевеливайся, я тебе говорю!
— Разве так можно разговаривать с человеком? — заметила Тала. — Особенно, когда вокруг солёные пастбища. Доктор дождётся, что Николас намнёт ему бока. Никакой иностранный бокс тогда не поможет.
— Придёт срок, я сам намну ему бока, — пообещал Гелиот.
— Вряд ли это получится. Учёный доктор сейчас пойдёт развеивать дракона, и я не возьмусь судить, чем закончится их встреча. Смотрите, это наконечник вашего копья, а древко полностью сгорело, когда дракон полыхнул пламенем. Можно прикинуть, что в таком случае, останется от доктора.
— Постой, как же ты стащила наконечник из-под носа у дракона?
— Я маленькая, к тому же, я не собиралась на дракона нападать, вот он меня и не заметил. Но, простите, сэр, я пойду вдохновлять на бой доктора, а то он надорвётся, оравши на Николаса.
Николас не собирался как-либо реагировать на вопли доктора. Он спокойно смазывал лечебной мазью бабки коня, который страдал от солёной воды. А вот Брамус бесновался и в бешенстве топал ногами так, что весь был забрызган грязью. Однако привлечь к себе внимание он не мог.
— Вот что, сударыня, — объявил он, увидав Талу. — Мы немедленно отправляемся в Ахенбаум.
— Доктор, по-моему, вы что-то не поняли. Вас троих отобрали, потому что вы, по мнению учёного совета Академии, достигли наилучших результатов в борьбе с драконами, причём вы, единственный можете уничтожить не только огнедышащего или серебряного дракона, но вообще, любого. Двое ваших коллег погибли, не сумев справиться со здешним драконом. Теперь ваша очередь показать своё искусство.