Аи Линг касалась духом его ран, скользила по сломанным ребрам, треснувшим ключицам и проколотым легким.
Она ничего не знала. Она не учила анатомию или медицину, но она знала, где у него болит. Она касалась ран, оборачивая их исцеляющим теплом, пока не услышала, как его сердце бьется в ровном ритме. Пока он не сделал вдох, не морщась, хотя он все еще был без сознания и дрожал глубоко внутри.
Внезапно Аи Линг услышала торопливые шаги. Звуки доносились как из далекого туннеля. Она бросилась из Фэй Мина в свое тело и резко повернула голову. Господин Тан ворвался в храм, за ним спешили Чэнь Юн и двое слуг. Он подбежал к раненому сыну и опустился рядом с ним на колени. Фэй Мин все еще был без сознания, но постанывал.
Чэнь Юн оказался рядом с ней, сдвинув брови.
- Аи Линг, ты в порядке?
- Что здесь произошло? – осведомился господин Тан.
Аи Линг вцепилась в изорванную одежду, чувствуя себя слабой и истощенной. Чэнь Юн поймал ее за локоть, словно боялся, что она упадет.
Что можно сказать, кроме правды?
- Он подсыпал мне в чай яд. Я проснулась здесь.
Ее голос звучал хрипло и незнакомо.
- Что? – господин Тан дрожал от ярости. – Осторожнее с обвинениями, Аи Линг. Я знаю своего сына.
- О-он был одержимым, - прошептала она.
Господин Тан побледнел, черты его лица ожесточились. Он ударил кулаками друг о друга и сплюнул на пол перед ней.
- Ведьма! Колдунья! Как ты посмела войти в мой дом и принести туда такое зло?
- Вы что-то не так поняли, - сказал Чэнь Юн. – Нужно вызвать лекаря. Фэй Мин сам все объяснит, когда придет в себя, - в его голосе было напряжение, которого она раньше не слышала. Что он думал? Кому он верил?
Аи Линг опустила голову. Из-за нее Фэй Мин в таком состоянии. Но из-за нее ли он оказался одержимым?
Господин Тан робко коснулся щеки сына.
- Скорее! Принесите носилки и позовите лекаря Шэня. Исполнять!
Двое слуг безмолвно выбежали с паникой на лицах.
- Уходите, пока я не вызвал судью, - господин Тан махнул рукой на нее и Чэнь Юна, несмотря на гнев, были заметны его слезы. – Видеть вас больше не желаю. Вон!
Аи Линг впервые посмотрела в глаза Чэнь Юну. Но она не смогла понять выражение его лица.
- Я заберу наши вещи, - тихо сказал он и отвернулся.
Аи Линг поднялась на ноги. Грудь болела, казалось, что онемело все тело.
Чэнь Юн шел большими шагами, его спина была напряжена.
- Что случилось? – спросил он, не оглянувшись на нее.
- Как и я говорила, Фэй Мин отравил мой чай. Я проснулась в храме, - она поспешила вперед, едва переставляя ноги. – Он был одержимым, - было сложно говорить и почти бежать, чтобы не отстать от Чэнь Юна.
- Почему он без сознания? – спросил он, но все еще не обернулся.
Она чувствовала себя зверьком, что плелся за хозяином.
Гордость и злость взыграли бы в ней при других обстоятельствах, но Аи Линг не хватало сил на такие эмоции.
Она какое-то время молчала.
- Думаю, это сделала я, - наконец, сказала она.
Чэнь Юн замер и обернулся, его лицо было мрачным, а глаза – темными и незнакомыми.
- То есть ты не знаешь? Ты тоже одержимая?
- Нет. Я в это не верю.
- Он собирался отдать мне письма отца. А теперь я даже не смогу поговорить с господином Таном, хотя только он знал моего отца.
В глазах Аи Линг стояли слезы.
- Я могу поговорить с ним, - она опустила взгляд на свои босые ноги, штаны были разорваны.
Чэнь Юн покачал головой, сжав губы в тонкую линию.
Они прибыли в поместье Тана, когда из ворот выбежали три слуги с носилками.
- Забираем вещи. Быстро, - сказал Чэнь Юн, не глядя на нее.
Аи Линг вошла в спальню, где спала прошлой ночью. Кровать была заправлена, шелковые занавески были зашторены. Она дрожащими пальцами заплела волосы, подняла свою сумку и поспешила к вратам. Чэнь Юн ждал ее.
- Куда теперь? – спросила она.
- В ближайшую гостиницу.
Они вернулись в гостиницу, что прошли дважды, пока искали вчера поместье Тана.
Здание было высоким и узким, с широкими окнами на каждом этаже и красной черепицей на крыше. Чэнь Юн скользнул в проход, на котором висела темно-синяя ткань, и она последовала за ним.
На первом этаже была таверна. В маленькой комнате стояло несколько бамбуковых столов и стульев, вдали виднелась стойка. Бармен взглянул на новых посетителей. Его голова была полностью обрита, остались лишь три толстые косички, что доставали ему до плеч.