В конце концов каменщик все же заметил их, повернулся, отложил инструменты и потер лоб.
- Чем могу услужить достойным господам? - осведомился он с характерным, чуточку шепелявым выговором.
- Мне нужна твоя помощь, - ответил отец на гортанном наречии вестри.
Возможно, отец выучил этот язык, когда жил в Срединных Доминионах, но скорее всего беглость его речи объяснялась необыкновенным лингвистическим даром, подобным дару Осии.
Глаза каменщика округлились. Для вестри, чей статус не поднимался выше раба или, в лучшем случае, вольноотпущенника - в зависимости от региона Тир-На-Ног, - люди, снизошедшие до изучения их родного языка, были более чем в диковинку, а такие, кто обращался на нем к вестри, - и подавно.
- Конечно, конечно, достопочтенный господин, - медленно и осторожно выговаривая слова, ответил он на берсмале. - Я готов быть вам полезным, однако... - Разведя руками, каменщик кивнул на глыбу. - День уже близится к вечеру, а дело не пойдет быстрее от того, что я сейчас беседую с вами. Вы позволите?
- Разумеется. - Отец жестом дал понять, что тот может продолжать работу. - Пожалуйста.
- Сын человеческий, - начал вестри на родном языке, снова застучав киянкой по долоту, - отчего ты решил обратиться ко мне? Я всего лишь Валин, каменотес, и вряд ли представляю интерес для такого важного господина.
Нагнувшись к нему, отец понизил голос.
- Нет у меня времени на поиски того, кого хотелось бы кое о чем расспросить, Валин. Мне необходимы знания, и, возможно, потребуется помощь. Взгляни на меня, - негромко, но с непривычной для Торри решительностью добавил отец. - Я - Ториан, сын Ториана, известный еще как Ториан Изменник.
Киянка выпала из рук Валина.
- Ты?.. Но как... ведь говорят, что ты давно уж погиб.
Отец продолжал невозмутимо смотреть на него.
Вестри, надо сказать, не принадлежат к числу умнейших людей на свете, хотя многие их представители отнюдь не глупее остальных. Валину потребовалось какое-то время, чтобы понять: такое появление в людных местах - ни с чем сравнимый риск для человека, только что отрекомендовавшегося Торианом Изменником, а не верить этому пришельцу у мастера-каменотеса не было никаких оснований.
Его глаза сузились.
Отец наклонился к нему, что-то прошептал на ухо. И будто щелкнул невидимым выключателем - вестри же минуту собрал свой нехитрый скарб и кинул инструменты в холщовый мешок, который повесил через плечо.
- Прошу вас, Друзья Отца Вестри, Отца Народа, следуйте за мной, призвал он и, повернувшись, пустился чуть ли не бегом. Торри и остальные едва поспевали за ним.
Каменщик вел всех троих куда-то вниз по узеньким, извивавшимся улочкам, мимо стены, отделявшей само селение от хижин-времянок, где вместо гравия улицы покрывала грязь, а о сточных канавах и понятия не имели. Если в селении дома, как правило, представляли собой аккуратные мазанки на каменных фундаментах в полметра высотой, что придавало им вполне пристойный вид и предохраняло от гниения, то здесь дома с деревянными каркасами стояли прямо на грунте и подгнивали снизу.
В конце длинного ряда полу развалившихся строений Валин остановился, два раза стукнул в дверь, после чего жестом велел следовать за ним.
Шедший впереди Торри, наткнувшись на какие-то пропахшие пылью занавески, вскоре окунулся в кромешную тьму, где разило застарелым потом и еще кое-чем похуже. Мэгги невольно ахнула, изящными пальчиками цепко и больно ухватив Торри за руку.
Юноше даже не пришло в голову возмутиться. Первое, что он увидел, это множество глаз, как ему показалось, красновато и зловеще светившихся во мраке.
Когда Торри привык к темноте, он понял, что они находятся в какой-то комнатенке, куда свет проникал лишь через крохотное отверстие в стене. В комнатке было полно вестри; те лежали в гамаках, привязанных к балкам перекрытий. В углу помещения в очажке трепетали язычки пламени, и двое чумазых вестри колдовали над котелком с клокочущим варевом. Ясно, сообразил Торри: это ночлежка вестри.
Десятки глаз уставились на трех представителей человеческой расы, напряженное молчание затягивалось.
Валин со стуком опустил свой мешок на пол.
- Я - Валин Каменотес, сын Бурина Разорившегося, который был сыном Валина Одноухого, - представился он своим соплеменникам.
- Да, да, да, - отозвался седобородый вестри, выглядывая из-под ветхого одеяла. - Твое происхождение достоверно известно, а мы вот - несчастные ублюдки, довольные уже тем, что знаем имя своих матерей, а если бы вдруг узнали имена отцов наших, то, наверное, померли бы от радости. - Последовал приглашающий жест. - И коль вы явились сюда нюхнуть этой вонищи, то, должно быть, не без причины. - Старик, будто спохватившись, замолчал ненадолго. Нет, я просто не соображаю, что мелю языком, простите великодушно. К нам в гости явились благородные господа. - Последние слова прозвучали как оскорбление. - Которые стоят тут, уставившись на нас, будто на немытый сброд. - Он едва слышно хохотнул. - А мы и есть немытый сброд.
Высказавшись, старик заехал кулаком в стену, отчего гамак, в котором он лежал, качнулся, да так, что седобородый, не удержавшись в нем, плюхнулся на пол, умудрившись, однако, ловко приземлиться на короткие волосатые ноги.
Сплюнув что-то не дожеванное на покрытую бурыми пятнами тыльную сторону руки, вестри небрежно отер ее одеяло. Время оставило отметины на его лице, о возрасте говорила и грязновато-седая борода. Он был стар, и судя по всему, жить ему оставалось недолго.
- Имя мое - Навозный Дурин, - представился карлик. - Происхождение мое неизвестно, навыков ремесла не имею. Живу как придется, зарабатываю на пропитание тем, что выношу горшки да чищу отхожие места и перевожу эти сокровища за городские стены, где сваливаю в кучи для удобрения. - Он отвесил глубокий поклон. - И, конечно же, я к вашим услугам, достопочтенные.
- Уймись ты, Дурин, - вмешался кто-то из вестри. - Валин ведь не так просто их сюда приволок. Ты не желаешь полюбопытствовать, зачем?