— Вот как? — Мэгги наклонилась к нему. — Они что, не хотят принимать твою кредитку?
— Нет-нет, сэр, — поспешно вмешался официант. — Когда я хотел проверить вашу карточку, тут же появился сигнал — созвониться с «Америкэн экспресс», сэр. Диспетчер попросила передать вам, что ваш счет в полном порядке и они приносят извинения за беспокойство, но все же хотели бы переговорить лично с вами.
Мэгги нахмурилась.
Торри встал. Не нравилось ему все это. Он изо всех сил старался приноровиться под неспешную походку официанта, когда тот сопровождал его по толстому ковру вестибюля к стойке администратора.
На ней стоял древний телефон с наборным диском, трубка уже была снята.
— Алло! — произнес Торри.
— Меня зовут Мадлен Алесси, я контролер «Америкэн экспресс» отдела по работе с клиентами. Я говорю сейчас с Торианом Торсеном? — вежливо осведомился женский голос.
— Да.
— Простите, мне надо удостовериться, — вкрадчиво продолжала она. — Не могли бы вы назвать девичью фамилию вашей матери?
— Рельке, — произнес он, повторив фамилию по буквам. — А что, собственно, случилось?
— Ничего, сэр, ваш счет в полном порядке, все это не более чем формальность. Прошу извинить меня за беспокойство. Но к нам обратился человек, назвавшийся вашим отцом, с просьбой передать вам, чтобы вы немедленно позвонили домой по неотложному делу, касающемуся вашей семьи, — вашу тетю Джейн отправили в больницу, как он объяснил.
— Спасибо. Я сейчас же позвоню домой.
— Благодарим вас за то, что пользуетесь услугами «Америкэн экспресс».
Черт побери!.. Торри положил трубку на рычаг и поспешил через фойе туда, где находились телефоны.
Не было у него ни тетушки Джейн, ни вообще тетушек или дядюшек. Дядя Осия тоже не был его дядюшкой. Насколько ему известно, его мать была единственным ребенком в семье, по отцовской же линии семья состояла лишь из Ториана дель Орвальда и его жены.
Но он прекрасно понял, чего от него хотели дома.
Пальцы Торри быстро нажимали кнопки телефона — сперва код города, потом номер. Мать сняла трубку после третьего гудка.
— Алло?
— Это Торри, мама. Что там у вас?
Она не отвечала так долго, что Торри уже собрался переспросить, слышит ли она его.
— В общем… сложно все объяснить по телефону.
Еще одно непреложное семейное правило — никогда не обсуждать семейные вопросы по телефону.
— Что мне делать?
И снова долгая-предолгая пауза.
— Вернуться как можно скорее.
Торри машинально кивнул.
— Хорошо. — И тут в голову пришла мысль. Даже целых две. — Я могу переговорить с папой?
На сей раз никаких пауз.
— Конечно.
Отец был тут как тут — явно стоял рядом.
— Да?
— Грозит опасность? — спросил Торри на берсмале.
— Нет, — ответил на том же языке отец. — Не нам. Если бы, к примеру, к горлу твоей матери приставили нож, то мне бы явно не позволили говорить об этом даже на берсмале. — Торри, расслышав сдавленный смешок, так и не понял, шутит отец или нет. — Кое-какие сложности с Осией, они вместе с твоим другом отбыли.
Отбыли? Это могло означать… вот же паскудство какое!
— Черт побери! — вырвалось у Торри. Понятно, что Йен всегда был человеком импульсивным, но только не дядюшка Осия. Значит, дело чрезвычайно важное. — Ладно, вылетаем первым же рейсом, — заверил отца Торри. — Встретите нас в Гранд-Форкс?
— Перезвоните, когда узнаете время прилета, мы за вами приедем. Что-нибудь еще надо обсудить прямо сейчас?
— Пожалуй, нет.
На другом конце линии щелкнуло. Отец рос в обществе, где слова прощания воспринимались как докучливая формальность. Два десятка лет в Хардвуде, несомненно, сделали свое дело, однако старик так и не сподобился уяснить, что прощаться пристало даже при столь экзотическом и непривычном виде общения, как телефонный разговор.
Мэгги стояла рядом, когда Торри закончил говорить.
— Что стряслось? — полюбопытствовала она.
— Йен с Осией отправились туда , — тихо произнес юноша.
— Отправились… — Ее глаза округлились. — Ох-хо-хо.
— Отец хочет, чтобы я немедленно летел домой. — Значит, отец хочет либо пойти вслед за ними сам, либо отправить его. Совершенно очевидно, какой из вариантов более вероятен: защитить дом в случае нападения отец сумел бы куда лучше Торри, и, напротив, в Доме Стали за голову Торри не назначено выкупа.
— Мы немедленно летим домой, — уточнила Мэгги. — Мне надо изобрести небылицу для родителей…
— Нет, — сказал Торри.
Мэгги упрямо мотнула головой.
— Твой отец положился на меня в той истории с Сынами, и в конце концов именно это и определило исход. — Она нахмурилась. — Хотя, Торри, кое-какие твои поступки способны остановить меня, ты вряд ли захочешь пойти на них.
По правде, Мэгги было далеко до Торри или Йена, когда речь шла об искусстве фехтования, однако на рапире она билась сносно. Когда Сыны в конце концов догнали Мэгги и родителей Торри в Скрытых Путях, они — фатальная ошибка! — легкомысленно отнеслись к ней, как к еще одной никчемной женщине.
— Ревнуешь? — осведомилась Мэгги.
— Чего?
— Помню, некий Бранден дель Бранден проявлял ко мне интерес. — Девушка улыбнулась.
Из-за Мэгги Бранден дель Бранден даже попытался устроить убийство Торри. Это явно говорило о его неравнодушии.
— Ты хочешь расстаться со мной? — продолжала она. Теперь уже в ее голосе не было прежней легкости. — Я не давала тебе обет верности.
Торри поджал губы. Черт возьми, она вновь заставляет его защищаться, а он всего-то хотел не подвергать ее опасности.
Спорить с Мэгги смысла не имело. Она как мамочка — не мытьем, так катаньем добьется своего.
Торри, вздохнув, кивком подозвал гостиничного служащего.
— Будьте добры, подготовьте счет. Побыстрее, пожалуйста. Мы спешим на самолет.
Мэгги едва заметно улыбнулась.
— Сейчас моя очередь паковать вещи, — сказал он, подавая карточку «Америкэн экспресс». — Закажешь места на первый же рейс до Гранд-Форкс?
Когда Торри подошел к лифту, она уже раскрыла свой потрепанный блокнотик и сосредоточенно набирала телефонный номер.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТИР-НА-НОГ
Глава 5
Увертки
Перед Йеном, исчезая во тьме, тянулся бесконечный туннель. Юноша шагал вперед в тускловатом сумраке, пронизанном исходившим непонятно откуда холодным свечением. Воздух был безвкусным, пресным, лишенным запаха.
Казалось бы, после такого пути он должен устать, как собака, однако Йен не ощущал ровным счетом ничего, словно все это происходило не с ним, а он просто видит какой-то дурацкий немой фильм. Теплую шерстяную накидку юноша отвел за спину, подставляя грудь воздуху, но не ощущал ни жары, ни холода. Ноги будто онемели, он чувствовал лишь, как пальцы касаются толстых носков. Руки и плечи тоже должны были болеть невыносимо — сколько уж пронес носилки!.. — однако на пальцах не было ни царапинки, на ладонях — даже следов мозолей.
Давно следовало ощутить воистину волчий голод, потерять сознание от жажды, мочевому пузырю — лопнуть от переполнения. Но ни живот, ни мочевой пузырь о себе не напоминали. Юноша брел в серой бесконечности, утратив ощущение времени. Такое трудно себе представить и еще труднее объяснить.
Привязанный к носилкам, Осия дремал, его грудь мерно и неспешно вздымалась, голову потряхивало в такт шагам несущих — старик словно благостно кивал. Мощная спина Ивара дель Хивала почти заслоняла идущего впереди Арни Сельмо; оба шагали мерно и монотонно, лишь изредка обмениваясь краткими фразами.
И вообще, они почти не разговаривали друг с другом на протяжении всего этого безвременья. Йен чувствовал, что надо бы заговорить, необходимо заговорить, прорвать проклятую завесу молчания, нарушаемую лишь мерной поступью, — но не мог себя заставить.