Кивком указав место раскопок, Аглая отошла в сторону. В этот угол огорода она наведывалась считаные разы, впервые – на следующий день после свадьбы: муж решил показать ей все уголки хозяйских владений. Тогда она думала, что уж точно не станет возиться в земле. Аглая родилась и выросла в центре Риги, никаких дачных участков у их семьи не было, отпуска родителей семья проводила в Юрмале. Аглая так и не смогла привыкнуть к гальке и булыжникам на пляжах южного побережья именно потому, что с тоской вспоминала нежный песочек цвета перьев канарейки на рижском взморье…
Муж в тот жаркий день водил ее между грядками, с восторгом объясняя, где и что посадил, чем подкормил, какую войну ведет с бешено растущей на благодатной почве сорной травой. Аглая же мечтала, наконец, уйти в тень, куда-нибудь под старые могучие деревья, которые окружали дом. Она даже не стала делать вид, что экскурсия ей нравится. Муж, заметив это, оборвал себя на полуслове, молча развернулся на тропинке между грядками и быстро пошел вперед. Аглая с облегчением поспешила за ним, испытав лишь минутное сожаление – начинать семейную жизнь с обид все же не стоило.
Ее любимым местом отдыха стала сосна, точнее – скамья под ней. Беседку на этом месте Лев построил позже…
Недолго понаблюдав за криминалистами и придя к выводу, что работы им здесь не меньше чем на час, а от нее пользы нет и не будет, Аглая решила тихо уйти. «Нужно будет ему от меня что-нибудь, сам подойдет, – подумала она о следователе. – Ну вот же «фамилечко» Бог дал… Мутерперель… что хоть означает? «Перл»… – жемчужина… А «мутер»? Мать? Море? То есть «мамина жемчужина»? Или «морская жемчужина»? Красивое сочетание… Но в любом случае это не про майора. Вот Олежеку бы такая фамилия в самый раз», – усмехнулась она и вздрогнула от послышавшегося совсем рядом голоса:
– Аглая Андреевна, предположений, кто бы это мог быть там прикопан, никаких нет? – Майор, придержав ее за локоть, смотрел иначе, чем вчера. Аглая насторожилась – подозревает, что ли?
– Никаких. За двадцать пять лет жизни в этом доме я не наблюдала ничего криминального. Сначала хозяин, потом и мой муж умерли своей смертью, похоронены на сельском кладбище. Мы с дочерью жили замкнуто, гостей принимали редко.
Они уже почти дошли до беседки, когда мужчина наконец ослабил хватку. Аглая непроизвольно потерла локоть.
– Простите. Побоялся, оступитесь: плитка неровно уложена. Что вас в такую рань в эту часть огорода потянуло?
– Ваш презент определить, Федор Николаевич. Или уже забыли, что саженец вчера подарили? Да еще и посадить в уголок посоветовали. Утречком. Все выполнила, как приказывали, – не смогла удержаться от сарказма Аглая. – А вот дочь решила, что есть что-то такое странное в этой цепи событий: ваш поздний визит, несвоевременный подарочек…
– Почему… несвоевременный?!
– На юге вишню сажают в начале апреля, не знали? Сейчас июнь.
– Да бог с ней, с вишней. Что там в конце вашей… цепи?
– То, что это вы когда-то спрятали там тело, а теперь решили проверить – а не сбежало ли оно? – не пощадила Аглая майора, теперь смотревшего на нее с ужасом.
– А… я вам вчера координаты точные дал, где прутик воткнуть?! Что вы обе напридумывали? Дочь ваша – сказочница?
– Дипломированный юрист. Адвокат! – с гордостью ответила Аглая.
– Понятно. Ей бы детективные истории сочинять. – Он осуждающе покачал головой. – А поделитесь-ка со мной, Аглая Андреевна, как вы оказались на юге? Знаю, место вашего рождения – город Рига.