Чей-то голос произнес:
— Наверно, брамби близко.
И другой голос внутри хижины ответил:
— Не беспокойся. Забор высокий не перс прыгнут. Но все равно ты дурака свалял — нечего было вести ее сюда.
Затем дверь захлопнулась и фонарь погасили.
Таура переждал какое-то время, а потом направился по открытой площадке в сторону двора. Светлая кобылка подошла к загородке, дрожа от волнения, и просунула нос между досками, чтобы понюхать Тауру.
Она уже собралась заржать, но он остановил ее:
— Нет-нет. Тебе надо научиться молчать, если хочешь идти со мной. Как тебя зовут?
— Меня называют Золотинка. А ты, наверно, Таура, про которого говорят все лошади, а люди даже сложили про тебя песни и ноют их своему скоту. Люди зовут тебя Серебряный.
— Мое имя Таура, — гордо сказал он. — Моя мать Бел Бел дала его мне.
В этот момент гнедая вьючная лошадь, которая, дрожа, стояла во дворе, громко и пронзительно заржала. Таура совершенно бесшумно исчез в буше. Едва он успел спрятаться за первыми деревьями, как услыхал, что дверь хижины открылась и из нее вышел мужчина с фонариком в руке. Таура следил, как тот пошел прямо в сторону двора, где стояли фыркали вьючная лошадь и светлая кобылка. Там он перевернул фонарь и осветил землю. Услышав, как человек произнес: «Ха, неподкованная лошадь!» — Таура понял, что пора уходить, причем ступать надо по камням и по траве, не оставляя следов.
В прошлом году люди, которые пришли рано со своими вьючными лошадьми, оставались в хижине всего две ночи. Может быть, и нынешние тоже так поступят? А вдруг на следующую ночь они стреножат лошадей или будут караулить их по очереди, чтобы поймать его? Таура решил дождаться глубокой ночи, а потом вернуться к хижине.
Луна скрылась за грядой облаков, когда Таура опять очутился на краю буша и постоял, всматриваясь сквозь завесу кожистых листьев туда, где был двор. Он видел, как Золотинка беспокойно ходит по двору, но другая лошадь, похоже, спала.
Переступая с одной кочки снежной травы на другую, он направился на этот раз прямо к тому единственному месту изгороди, где рядом была трава, а не земля.
Золотинка снова подошла к нему.
— Высоко ли ты умеешь прыгать? — спросил Таура. — В загородке есть одно место, где она ниже, вон в том углу.
— Мне там ни за что не перепрыгнуть, — ответила она.
— Даже если я прыгну во двор и покажу тебе пример? — Разговаривая, он все время следил за гнедым. Стоит этому дурню заржать, и его план сорвется.
И тут гнедой зашевелился, вскинул голову, испуганно захрапел, а затем громко заржал.
— Прыгай — и за мной, — скомандовал Таура поворачивая к лесу. В хижине уже слышались стуки, мужской голос выбранился.
Таура рванулся прочь, ступая по траве. Он оглянулся, но Золотинка не тронулась с места, и не успел он еще добежать до деревьев, как услыхал скрип открывающейся двери. К тому моменту, как мужчина вышел наружу, Таура успел скрыться, но только что он был на волосок от опасности. Он видел как мужчина рыщет вокруг, видел, что тот озадачен, поскольку не находит никаких следов. Наконец он вернулся в хижину, но слышно было, как он ходит внутри дома, а затем Таура почуял запах дыма, выходящего из трубы.
И тут вдруг налетел предрассветный ветерок, он всколыхнул ночную темноту, тронул прохладными длинными пальцами шкуру Тауры, его уши, зашелестел в гуще эвкалиптовой листвы. Скоро наступит рассвет. Тауру не должны видеть, но он никак не мог заставить себя уйти и продолжат стоять на месте, не спуская глаз с высокой ограды. Мужчина вышел наружу с кружкой чая в руке и прислонился к ограде. Потом подозвал Золотинку. И, к удивлению Тауры, та подошла к человеку, взяла губами что-то из его руки и съела это.
Таура тряхнул головой и углубился в чащу. Он шел к своему табуну совершенно беззвучно. Позади раздалось ржание Золотинки. Он на минуту остановился и прислушался, он не мог взять в толк, как она ржет ему вслед и в то же время берет что-то из рук человека. И, однако, ее ржание укрепило его решимость переманить ее к себе.
Таура прошел через лес и обнаружил свой табун и прогалине, наполненной расплавленным золотом утреннего солнца. Как хороши его серые кобылы их жеребятами разного цвета и одной хорошенькой светлой. И только сейчас он осознал, как рискованно его намерение освободить Золотинку. Он не должен подвергать себя такому риску — преследуя его, люди могут обнаружить и его табун. Все-таки как было бы замечательно присоединить ее к серым.