Сказывалась бессонная ночь, и я тихо разомлела на солнышке. В Праге было тепло, и у меня появилась надежда, что большинство теплых вещей, которые я везла «на всякий случай», мне не понадобится. Брат взялся решить вопрос моих развлечений на ближайшие пару дней и теперь, откинувшись на спинку стула, листал яркую книжицу карманного формата. Книжка оказалась расписанием поездов и пригородных автобусов.
– Куда едем?
– Да вот, думаю. На машине нам ехать или на автобусе?
– Лучше на автобусе. Так можно и выпить, и проблем с парковкой не иметь.
– Там трудно иметь такие проблемы. Место тихое, машин мало.
– Тогда остается аргумент в пользу выпить.
– А есть за что?
Я думала, но недолго.
– Скорее «от чего». Я еще не знаю точно, но мне кажется, что я влюбилась.
– Когда успела? Помнится, пару месяцев назад разговоров об этом не было.
– Пару месяцев назад разговаривать было некогда. Все были в свадебном угаре.
Андрей подгадал свои каникулы как раз к свадьбе Людмилы, нашей двоюродной сестры. Мы с Данилом к тому времени только что вернулись из очередной китайской поездки, дома накопилась чертова уйма дел, так что с Андреем мы виделись урывками. Потом он пошел по рукам, то есть по друзьям. А когда пришел, уже нужно было улетать. Так что было не до откровений.
– Ну, можно и сейчас. Как я понял, предмет твоей страсти сейчас в Праге. И семинар, на который ты сюда приехала, – просто предлог, чтобы вырваться из дома.
– Правильно понял. Но знакомить я вас не буду. Надеюсь, что мое увлечение скоро пройдет.
Брат покачал головой.
– Какие меры профилактики приняты?
– Муж уверен, что я по делам. Маменька хоть и подозревала неладное, но выяснять ничего не стала.
– Уверена, что ввела в заблуждение все семейство?
– Точно сказать не могу, но надеюсь, что так.
– А как же дети?
– Живы, здоровы, растут. На них мои приключения не отражаются, я за этим строго слежу.
– Хочешь сказать, что и раньше пошаливала на стороне?
– Как любая порядочная женщина. Только пошаливала.
Брат усмехнулся.
– Ты знаешь, я бы не хотел ничего менять в составе наших родственников. Каждый член нашей семьи мне очень нравится.
– Я постараюсь сохранить весь состав.
– А если Данил захочет приехать? Я не смогу отказать твоему мужу в гостеприимстве! Никаких оснований!
– Ну ты же юрист. Придумаешь что-нибудь.
– Сумасшедшая! Ладно, может, он и не захочет.
Андрей поднялся, оставил деньги на блюдце под салфеткой, и мы направились к выходу.
– Пойдем, я покажу тебе Пьяный домик.
– Я сама сейчас как Пьяный домик. Можешь показать ему меня.
Домой к Андрею мы вернулись рано, еще не было и девяти. Это по пражскому времени. У меня дома в это время было уже два часа ночи. С трудом заставив себя принять душ, я моментально отключилась.
7
В небольшой светлой комнате, где деревянные перекрытия потолка еще хранили запах свежей древесной смолы, ученик осторожно разворачивал старый свиток. Стоявший поблизости Равви прикрикнул на него:
– Не торопись! Разворачивай бережно! Смотри, чтобы чернила не обсыпались всякий раз, когда садишься за работу. Здесь важна каждая черточка.
Расшифровка старых рукописей длилась уже больше года. С тех пор, как со Святой земли начали поступать первые свитки, ученые евреи не знали отдыха. Почти каждый день в большом зале, специально отведенном для научных бесед, собирались книжники, и временами их научная беседа напоминала скорее перебранку на базаре, чем ученый спор достойных мужей. Бернар, зная их неистощимую способность горячо отстаивать свою точку зрения, сам не принимал участия в философских дискуссиях, всякий раз грозивших перейти в потасовку. Однако ему регулярно докладывали о том, как продвигается дело.
Его личный помощник Антуан два раза в неделю являлся с докладом в кабинет аббата Клерво. Небольшая комната в самом конце коридора на втором этаже вызывала у него священный трепет. Антуан, сотни раз переступавший порог незатейливых апартаментов аббата, сегодня медлил, с трудом заставляя себя сделать последний, решающий шаг и постучать в дверь Монсеньора. С каждым разом ему все труднее было приносить неутешительные известия. Бернар уловил замешательство своего помощника:
– Как поживают наши бородатые мудрецы? Они еще не решили, какое толкование принять за единственно верное?
Антуан возблагодарил бога за то, что Монсеньор первым начал этот нелегкий разговор.
– Судя по исписанным пергаментам, дело движется.
Бернар воздел руки к небу.
– О, Дева Мария! Как можно судить о продвижении дела по количеству исписанной бумаги?! Чтобы лучше понимать ход мыслей наших книжников, я хочу, чтобы братья, у которых есть способности к наукам, посещали занятия и ученые беседы вместе с евреями.