– Будь она моей незаконной дочерью, я бы о ней позаботился, – поспешно ответил граф и с иронией в голосе добавил: – При моем положении в обществе любая женщина, носящая моего ребенка, поспешила бы сообщить мне об этом.
– Так в чем же дело?
Уолчестер вздохнул. Начиналась самая трудная часть разговора.
– Вы помните, как мы впервые встретились во Франции?
– Как я могу это позабыть? Здоровенный солдат был готов разрубить меня на части. Он заметил, что я проявляю интерес к его жене, и загнал меня в глухой переулок.
– Вы были тогда еще почти мальчишкой, но, даже будучи безоружным, не струсили, – сказал граф, заметно смягчая тон.
– Да, если бы не вы, он убил бы меня, – признал Колин. – Вы спасли меня, а потом пристроили нас с графом Фолкхемом к делу: Фолкхема отправили служить в армию герцога Йоркского, а меня представили в Роттердаме герцогу Бекингему.
– Мой дорогой, а вы не задумывались, откуда у меня такие высокие связи? Почему брат короля и Бекингем прислушались к моим рекомендациям?
Колин пожал плечами:
– Нет, но человек вашего происхождения бывает знаком со всеми.
– Да, но вы же были незаконным сыном…
– Отец признал меня, – нахмурился Хэмпден.
Уолчестер напомнил себе, что надо быть осторожнее. В его задачу не входило задевать гордость маркиза.
– О да, конечно, поскольку у него не было других наследников. Но от этого признания было мало проку, когда после его смерти вы оказались во Франции. Поверьте, мне было нелегко убедить Бекингема доверить государственные секреты Англии юнцу, известному прежде всего тем, что у него очень длинный язык.
Холодный блеск в глазах Хэмпдена подсказал графу, что стрела достигла цели.
– Если вы вспоминаете об этом, – медленно произнес Колин, – чтобы убедить меня оказать вам услугу, то в этом нет надобности. Я и без того считаю себя вашим должником и намерен вернуть долг любым доступным мне способом.
Граф покачал головой:
– Дело вовсе не в этом. Я помог вам потому, что знал: вы будете полезны Англии. Я сам исполнял ту же службу, что и вы с Фолкхемом.
– Что вы имеете в виду?
– До битвы в Ворчестере, еще до того, как мы познакомились, я был шпионом роялистов. А к тому времени, когда встретил вас и лорда Фолкхема, я уже оставил службу, но перед тем находился в войсках Кромвеля, собирая информацию для королевской армии.
Неуверенная улыбка появилась на губах Хэмпдена:
– Вы… шпион?! В это трудно поверить. Но какое все это имеет отношение к Анабелле Мейнард?
Эдвард глубоко вздохнул и продолжил:
– Во время гражданской войны у меня был псевдоним Серебряный Лебедь, взятый из известного мадригала.
Хэмпден застыл, даже не пытаясь скрыть своего изумления, затем опустился в ближайшее кресло.
– По вашей реакции я понял, что вы слышали прозвище Анабеллы Мейнард, – заметил Уолчестер. – Никогда не поверю в случайность совпадения фамилии и прозвища.
Колин, нахмурившись, потрогал подбородок:
– Она слишком юна и не могла знать вас в те времена. Ей от силы двадцать два года.
Теперь удивился Уолчестер:
– Правда? Я думал, она старше. По крайней мере мне так говорили.
– Разве вы ее сами не видели, граф?
– Разумеется, нет. Узнав о ней, я стал обходить театр за милю. Как вы не понимаете? Если ее цель приманить меня, я ни в коем случае не должен попадаться на эту удочку.
Колин задумался на минуту, потом спросил:
– Как по-вашему, чего она добивается?
– Не могу понять. Послания от Серебряного Лебедя получали только роялисты, но мало кто из них знал мое настоящее имя, а в армии Кромвеля, естественно, не имели понятия о моей деятельности.
– В любом случае, – заключил Колин, – война давно закончилась, и никого это теперь не интересует. Не понимаю, почему вас это так обеспокоило сейчас?
Уолчестер резко встал и начал расхаживать по кабинету. Он не мог сообщить Хэмпдену истинную причину.
– Если бы Анабелла Мейнард знала мое имя и титул, ей не составило бы труда разыскать меня, однако она этого не сделала. Из этого можно сделать вывод, что ей не все обо мне известно. По-видимому, она или персона, которую она представляет, знают только мою фамилию и псевдоним. В Лондоне, как вы заметили, живет множество Мейнардов, и разыскать среди них нужного непростая задача. Поэтому меня решили поймать на приманку.
– Это не отвечает на мой вопрос. Почему кому-то понадобилось вас приманивать?
– Не знаю. Может быть, кто-то затаил на меня злобу из-за моей прошлой деятельности, – по виду Колина было понятно, что он считает беспокойство собеседника беспочвенным. – Послушайте, Хэмпден, я не стал бы просить вас о помощи, если бы не видел повода для тревоги. Я пытался кое-что разузнать об этой особе и выяснил, что она недавно появилась в Лондоне. Никто не знает, откуда она приехала и есть ли у нее родные. Такая скрытность кажется мне подозрительной.