Фолкхем будет наверняка доволен, ведь обычно его считали самым скучным собеседником в любой компании. Но сегодня Колин на самом деле вел себя не лучше неотесанного простолюдина, а все из-за Анабеллы, черт бы ее побрал. Он решил больше не ходить в герцогский театр, но неожиданно позволил Мине затащить его туда. Теперь Колин горько сожалел о своей сговорчивости.
Он непроизвольно прикрыл глаза и вновь увидел Анабеллу, танцующую в пленительном пастушеском костюме; облегающие брюки подчеркивали изящество ее бедер. Ему не хотелось вспоминать ее едкие, бессердечные слова. В танце Серебряного Лебедя он увидел столько чувственности, что по контрасту невольно вспомнил совсем иную Анабеллу, трепетную и заботливую девушку, дарившую апельсины маленьким побирушкам; вспомнил, как его очаровывал каждый ее жест, каждый таинственно-печальный взгляд.
Черт побери, как глубоко он увяз! Его, никогда не принимавшего близко к сердцу любовные похождения, околдовала прелестная лживая ведьмочка.
– А она красавица, – заметила Мина.
Колин открыл глаза и подозрительно посмотрел на свою спутницу.
– Кто?
– Актриса. Та, что танцевала.
– Вижу, Фолкхем опять не удержался и рассказал тебе о моих подвигах, – проворчал Колин.
– Конечно, – улыбнулась она. – Он все мне рассказывает. По-моему, ты первый раз по-настоящему влюбился, да еще в актрису.
– И вовсе я не влюбился, – словно провинившийся школьник, стал оправдываться он. – Эта девчонка еще более злоязычна, чем ты. И к тому же ненавидит меня.
– Позволь тебе не поверить. Когда актеры уходили со сцены, она так призывно на тебя посмотрела, что я даже пожалела бедняжку.
– Тебе это пригрезилось, – Колин заметил карету Фолкхемов и решительно переменил тему разговора. – Как ты думаешь, когда мы вернемся, Фолкхем по-прежнему будет изображать больного?
Мина рассмеялась. Ее позабавило нежелание Колина говорить об Анабелле.
– Конечно. Он скорее умрет, чем признает свою ошибку. Бедняга ведь и в самом деле думал, что если он скажется больным, то я не пойду в театр. Это уже не в первый раз. Но сегодня, на мое счастье, появился ты.
– Наверное, он сейчас проклинает себя.
– Не сомневаюсь. К тебе он не ревнует, но мечется по дому, представляя себе, как я флиртую с театральными завсегдатаями.
Колин промолчал, понимая, что его друг во многом прав, ведь и правда, театр стал местом сбора светских болтунов и фанфаронов, интриганов и сплетников. Разумному человеку в таком обществе делать нечего. Ему тоже следовало бы найти более достойное занятие, а не шпионить за девушкой, пусть даже его попросил об этом старый знакомый, которому он многим обязан.
Подъехавшая карета отвлекла лорда от невеселых мыслей. Но не успел кучер спуститься с козел, как к ним подбежала запыхавшаяся Чэрити Вудфилд.
– Лорд Хэмпден, мне надо с вами поговорить, – она выразительно посмотрела на Мину. – Наедине.
– Боюсь, что это невозможно, – отмахнулся от нее Колин. – Я уезжаю.
– Пожалуйста, милорд. Это очень важно для моей хозяйки. Уделите мне минутку.
Чувствуя, что Мина, сгорая от любопытства, наблюдает за ним, Колин вздохнул:
– Хорошо. В чем дело?
Чэрити снова покосилась на Мину.
– Это леди Фолкхем, жена моего ближайшего друга. Можешь говорить при ней.
Чэрити наспех сделала реверанс:
– Прошу прощения, милорд. Дело касается моей хозяйки.
– Я догадываюсь, – мрачно заметил Колин. – Что ей еще от меня потребовалось после того, как она при всех пыталась меня унизить?
Чэрити зарделась.
– Ей нужна ваша помощь в одном личном деле.
– Пусть позовет Сомерсета. Уверен, что он с удовольствием откликнется.
Он повернулся было к карете, но Чэрити схватила его за рукав.
– Милорд, умоляю вас! Я понимаю, вы вправе сердиться на нее после происшествия у сэра Джона, но бедняжке показалось, что у нее нет иного выхода. Она сама очень переживает и сожалеет о случившемся. Ей необходима ваша помощь. Пожалуйста, пойдемте к ней в уборную, она вам все расскажет.
– Если ей так уж нужна моя помощь, то почему она сама не пришла?
– В этом виновата я, понимаете, я боялась, что вы уйдете, не дав ей произнести ни слова.
– Я вижу, твоя хозяйка – изрядная трусиха. Но я, в отличие от нее, никогда трусостью не грешил.
– Поговори с ней, Хэмпден, – вмешалась Мина. – Что плохого тебе может сделать бедная женщина?
– Она вовсе не бедная женщина, – огрызнулся Колин, – и вполне способна постоять за себя.
– Видимость бывает обманчива. Иди, я подожду тебя в карете.