Преодолевая смущение, она повернулась к нему лицом:
– Теперь ты понимаешь, почему я боялась… лечь с королем… и… и с любым другим мужчиной. Ты прав, я девственница. И, как все девственницы, страшусь боли, страшусь унижения, но более всего боюсь остаться одна с ребенком. Ты ведь сам незаконнорожденный и можешь меня понять.
Он кивнул и вытер кончиком пальца слезу на ее щеке.
– Ты, наверное, знаешь, – он погладил соленым пальцем ее губы, – что есть другие способы защитить себя от появления ребенка.
Сердце Анабеллы болезненно сжалось. Неужели Колин сторонник этих омерзительных греховных средств?
– Да, есть травы, которые убивают неродившегося младенца. Многие актрисы ими пользуются, но я… я не смогу.
Колин сдержанно улыбнулся:
– Нет, я имею в виду совсем другое. Это способ избежать зарождения плода.
Анабелла, не понимая, смотрела на него.
– Как это?
– Из бараньих кишок делают специальное приспособление. Его Величество пользуется им, чтобы не заразиться. А я применяю потому, что не хочу плодить безродных детей. Я так же серьезно отношусь к этому, как и ты.
Посмотрев ему в глаза, она поняла, что он и не собирался насмехаться над ее наивностью. Совершенно забыв о деликатности обсуждаемой темы, девушка удивленно воскликнула:
– Да, но как могут здесь помочь бараньи кишки? Я ничего не понимаю.
– Эта штучка похожа на чехольчик или мягкие ножны. Мужчина одевает ее на свой «меч».
Анабелла зарумянилась от смущения, но не смогла переменить тему.
– И это помогает?
– Да, в большинстве случаев.
– А почему об этом не знают ни актрисы, ни светские повесы?
Колину, похоже, стало неудобно продолжать разговор, и он отвел взгляд в сторону.
– Большинство мужчин не подозревает об этом. Мне рассказали во Франции, когда я был королевским… гм… где я собирал сведения для короля. – Помолчав, он добавил: – Те же, кто знают, не любят пользоваться – это уменьшает наслаждение.
Едва до Анабеллы дошел смысл последних слов, как в душе ее вскипели гнев и обида:
– Так-так… я сразу должна была догадаться… ведь это вполне естественно. Если что-то ограничивает удовольствия мужчин, они ни за что не расскажут об этом женщинам, – выскользнув из-под его руки, она возбужденно заходила по комнате. – Ни одного мужчину не волнует, что женщины вынуждены терпеть тяготы беременности. Им безразлично, что женщины умирают в родах, независимо от того, хотели они ребенка или нет. Мужчин всегда интересует только собственное наслаждение и ничего более!
Колин, уязвленный ее словами, невольно начал оправдываться:
– Ты права, есть такие мужчины, что думают только о себе, но ведь не все мы участвуем в заговоре против женщин. В конце концов, именно от меня ты узнала об этой штучке. Нельзя, очерняя, относиться ко всем одинаково.
Ярость ее тут же улеглась.
– Да, ты действительно отличаешься от других мужчин.
Колин кивком отметил, что принимает ее своеобразное извинение.
– И все-таки в чем-то таких мужчин можно понять. Например, ни один мужчина, будучи в здравом уме, не захотел бы ограничить свое наслаждение, если бы имел дело с тобой, – в глазах Колина загорелся огонь желания.
У Анабеллы сразу же пересохло во рту. Она почувствовала, что они переходят на опасную почву, и отступила на шаг от Колина.
Он шагнул вслед за ней, не позволяя увеличить дистанцию.
– Зачем ты изображала развратницу с половиной лондонских щеголей, если от меня шарахаешься, словно новорожденный жеребенок? Ты обещала открыть мне правду при условии, что я тебе помогу. Свою часть сделки я выполнил и теперь жду от тебя того же.
«Черт бы побрал этого маркиза! Попробуй увернись от его вопросов», – сердито подумала Анабелла и стала лихорадочно соображать, какая полуправда может удовлетворить любопытство Колина.
– Что еще остается делать девушке, если она хочет соблюсти невинность? Вам известно, как относятся к актрисам. На прошлой неделе избили Ребекку Маршалл за то, что она отвергла домогательства какого-то аристократа, и никто за нее не заступился.
– Ребекка не изображает шлюху, она такая и есть.
– Это правда, – кивнула Анабелла, – но дело не в ней. Она стала такой потому, что у нее не было другого выбора. Благородная публика тем или иным способом превращает актрис в проституток и находит особенно привлекательным растление девственниц. Единственное, что мне оставалось, – это создать себе скандальную репутацию. Ну, а в обожатели я выбирала людишек тщеславных и податливых. Моя уловка позволила мне справиться с большинством поклонников.