Радостная улыбка осветила ее лицо:
– Я знала, что ты мне поможешь!
Он хотел поинтересоваться, почему она раньше не обратилась к нему за помощью, но побоялся насторожить ее лишним вопросом. Впрочем, Колин не сомневался, что вскоре он об этом узнает. Сейчас же его внимание было привлечено к шкатулке. Какие еще секреты там таятся? Как бы заглянуть туда, не возбуждая подозрений?
Сонный порошок, который дала Мина… Как он мог о нем забыть?
Колин обнял Анабеллу и полным нежности голосом предложил:
– Давай больше не будем говорить о вещах, которые тебя печалят.
– Давай, – радостно согласилась она.
Он вытянулся на постели. Она прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Черт побери, сколько бы он ни подозревал ее в злонамеренности, она по-прежнему, как ни одна женщина в мире, возбуждала в нем неутолимое желание. Колину потребовалась вся его выдержка, чтобы подавить вспыхнувшую с новой силой страсть. Но, когда она начала покрывать его грудь частыми нежными поцелуями, он готов был сдаться.
– Не думаю, что это самая удачная из твоих идей, – с трудом выдавил он из себя.
– Почему? Неужели ты исчерпал все свои силы? – искушающе улыбнулась Анабелла.
– Нет. Но твое тело многое претерпело за этот вечер. Боюсь, утром ты будешь себя плохо чувствовать. Кстати, Мина передала тебе лекарство, которое должно снять последствие ее снадобий. Хорошо, что я о нем вспомнил! Мина не простила бы мне моей забывчивости. Ты его примешь?
– Приму. Хотя, по правде говоря, мне уже надоело пичкать себя лекарствами.
Колин торопливо встал с постели, боясь, что соблазнительное тело Анабеллы заставит его передумать, и взял со стола порошок.
Высыпав его в чашку с водой, он подал чашку девушке и, подождав, пока она выпьет лекарство, спросил:
– Может, ты хочешь мне еще что-нибудь рассказать прежде, чем я начну поиски твоего отца?
Колин решил дать ей последний шанс самой открыть ему всю правду.
Поначалу ему показалось, что она вот-вот решится. Но, помедлив, Анабелла ответила, глядя в чашку:
– Нет.
Они помолчали.
Она вытерла губы тыльной стороной ладони и пожаловалась:
– Какой противный вкус у этого лекарства!
У Колина стало тяжело на сердце.
– Это не страшно. Главное, чтобы оно пошло тебе на пользу, – торопливо произнес он.
Вскоре голова ее опустилась на подушку, а веки сомкнулись. Порошок Мины подействовал очень быстро.
Выждав еще несколько минут, Колин надел брюки и рубаху и подошел к бюро. Ключ от шкатулки отыскался легко, он был вложен в книгу стихов, лежавшую на бюро, – подобно большинству людей Анабелла не отличалась фантазией в выборе тайников.
Он оглянулся – Анабелла спала, тихо посапывая – и открыл шкатулку. Внутри лежали обычные женские безделушки: засушенные цветы, тонкая серебряная цепочка, несколько маленьких колечек, брошь в виде лебедя и еще свернутый в трубку листок бумаги со сломанной сургучной печатью, перевязанный помятой ленточкой.
Колин осторожно развязал ленточку и развернул листок, исписанный угловатым почерком. На нем было какое-то странное стихотворение с подписью «Серебряный лебедь».
Он быстро еще раз перечитал текст – это явно было шифрованное послание. Судя по пожелтевшей бумаге, написано оно было довольно давно – возможно, в те времена, когда Уолчестер занимался шпионажем среди сторонников Кромвеля в пользу роялистов.
Сердце Колина болезненно сжалось. Анабелла все-таки солгала ему, заявив, что не знает, откуда взялось ее театральное прозвище «Серебряный Лебедь». Опасения Уолчестера подтвердились. Анабелле было известно о политической деятельности Уолчестера, но она об этом даже не обмолвилась.
Как он, опытный в таких делах человек, позволил себя одурачить жалобными сказками?
– Лживая актриска, – прошептал он, повернувшись к постели. Ее невинное личико, удивительно длинные и густые ресницы, небрежно ниспадающие на плечи локоны еще более разъярили его. Неужели эта очаровательная кукла могла лишить его разума?
Была ли в ее рассказе о злом отчиме и поисках настоящего отца хоть капля правды? С другой стороны, Анабелла хранила перстень с гербом Уолчестера и по возрасту вполне могла быть его дочерью.
У Колина голова шла кругом от бесконечных вопросов, на которые он не мог найти ответа. Только одно не вызывало сомнения – кто-то немилосердно истязал ее.
Он еще раз перечитал стихотворение и без особого труда запомнил текст. Ему неоднократно приходилось запечатлевать в памяти достаточное количество шифровок во времена, когда он выполнял особо секретные поручения короля. Затем аккуратно свернул листок и убрал его в шкатулку, не забыв положить ключ на прежнее место.