– Не беспокойся, больше такое не повторится. Как только вернусь к Афре, сразу же надену твое кольцо и больше никогда не сниму.
Колин улыбнулся:
– Теперь ты сдержишь свое обещание быть моей и только моей?
– Да, милорд, на сей раз непременно. Но только если ты пообещаешь мне то же самое.
Он взял ее руку и прижал к своей груди.
– Клянусь всем святым быть твоим и только твоим, клянусь не допускать других женщин на свое ложе, в свои мысли и в свое сердце.
Анабелла замерла. В его сердце? Разве это возможно? Наверное, это просто галантные слова… Но, долго не раздумывая, она сама дала такую же клятву:
– Я клянусь, милорд, никогда не допускать других мужчин на свое ложе, в свои мысли и в свое сердце.
Колин приник губами к губам Анабеллы, как бы скрепляя их клятвы поцелуем, в котором было больше искушения, чем нежности, и прошептал:
– Мне кажется, что одних обещаний недостаточно.
У Анабеллы перехватило дыхание.
– П-почему?
– Я хочу жениться на тебе.
Она не поверила услышанному:
– Жениться? Но… но…
– Ты возражаешь? – с напускной суровостью в голосе спросил он и покрыл поцелуями ее руки.
– Не надо так жестоко шутить надо мной, Колин. У нас разное положение и..
– Разное? – Его взгляд стал заметно холоднее. – Разве ты не дочь графа и не внучка дворянина?
– Да, но..
– Я люблю тебя. И никому не отдам, иначе сойду с ума. Если ты не хочешь, чтобы я обезумел, ты обязана выйти за меня замуж.
Анабелла хотела признаться Колину в своей любви, но подумала, что он, может быть, говорит эти опьяняющие слова в минутном порыве страсти, а завтра забудет о них.
– Ты не можешь на мне жениться! Я актриса, к тому же со скандальной репутацией, и… незаконнорожденная…
– Не забывай, что и я тоже. По-моему, мы прекрасно подходим друг другу. Где еще я найду женщину, которую не пугает мое странное чувство юмора, не волнует богатство и положение в обществе?
– Ты без труда найдешь себе жену, которая не будет…
– Умной? Талантливой? Красивой? Доброй? Но такие жены мне не нужны.
Анабелла склонила голову, пряча от него сияющие надеждой глаза. Она боялась поверить Колину, хотя желала этого больше всего на свете.
– Может, ты меня не любишь? – прошептал он. – Это не страшно, Анабелла. Я помогу тебе полюбить меня.
– Я… люблю тебя.
– Тогда выходи за меня замуж.
– Но ты станешь посмешищем всего Лондона. На тебя будут показывать пальцем, как на городского сумасшедшего.
Колин пожал плечами:
– Значит, мы не будем жить в Лондоне, – он прикоснулся губами к ее ладони. – Лондон – это еще не весь мир. Жить можно и в других местах, например, в колониях. Там никого не будет интересовать твое прошлое. В колониях можно обрести новую цель жизни, более осмысленную и увлекательную, чем выклянчивание королевских милостей. Я уже собирался уехать, но не решился расстаться с тобой.
– Я не осмеливаюсь тебе поверить.
– Тогда скажи, как мне доказать искренность своих намерений? Написать стихотворение, воспевающее твои достоинства и описывающее мои чувства, а затем каждый день читать его при дворе? Осыпать тебя драгоценностями? Влезть на крышу и кричать о своей любви к тебе? – Колин, подвинувшись, усадил Анабеллу в кресло, а сам встал. – Или же ты предпочтешь что-то иное? Поцелуи, ласки, сладкие слова? Ты, любовь моя, получишь все что угодно. Назначь мне любое испытание, и я докажу силу своей любви. – Опустившись перед ней на колени, он смиренно повторил: – Испытай меня!
И прильнул губами к ее миниатюрной ножке.
Страсть охватила Анабеллу с такой силой, что ей показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Ей не нужны были ни стихи, ни драгоценности. Ей нужен был только Колин. Она хотела скрепить их клятвы не поцелуями, а полным слиянием тел и душ.
Анабелла загадочно улыбнулась и не совсем уверенным тоном попросила:
– Сними сапоги.
Колин сел на пол и разулся.
– Встань, – уже более твердо прозвучал следующий приказ, – и сними жилет. – Колин молча повиновался. – Теперь галстук и рубашку.
Любуясь его широкой мускулистой грудью, Анабелла прикоснулась к ней пальцем, затем быстро сбросила свою рубашку и прижалась обнаженной грудью к спине Колина. Задрожав от жгучего желания, он хотел обернуться и обнять ее.
– Не двигайся, испытание еще не окончено.
– Это уже не испытание, а пытка, – с притворным стоном пожаловался он.
– Ты сам напросился.
Опустившись на одно колено, Анабелла расстегнула кожаные подвязки, удерживающие его чулки.
Колин крепился несколько секунд, затем рывком поднял ее на ноги и стиснул в страстных объятиях. У Анабеллы подкосились ноги, и она потянула Колина за собой на пол. Они покатились по ковру, срывая друг с друга оставшиеся одежды.