- У нее приятный голос, хоть она и надралась в стельку.
Спасибо тебе, неизвестный доброжелательный критик.
Передо мной возник базар, залитый ярко-золотым светом.
Сильвер в золотом сиянии. Люцифер. Я буду тебя так звать. Ангел. Падший ангел. Тот, что принес огонь. Но теперь уже слишком поздно. Я никогда не буду звать тебя иначе, чем... Сильвер.
Он пел, и я его услышала, и я его нашла. Толпа возле него была плотная, но я все же, наконец, увидела его лицо над чьими-то спинами. Оно было таким, каким я увидела его в Садах Вавилона. О любовь моя, любовь моя. Лицо склонилось над гитарой, как будто он занимался с ней любовью. Казалось, он посылает пучок лучей. Он вытягивает из толпы всю энергию, концентрирует ее в себе, а потом отправляет ее обратно сияющим лучом. Он не человек и не машина. Он был подобен Богу. Как смела я, пытаться изменить его? Теперь это ничего не значит. Надо быть с ним, любить его.
Песня кончилась. Толпа взревела. Он поднял голову и увидел меня сквозь толпу, так же как увидел тогда в Садах, спел "Гринсливз". Теперь его лицо оставалось неподвижным, как будто он чего-то ждал от меня. Что мне делать сейчас? Я знала. Я двинулась сквозь толпу. Подошла к нему и осторожно пригладила ему волосы.
- Привет, - сказала я, встав рядом с ним и повернувшись лицом к толпе.
На земле лежала куча монет и банкнот. Кто-то выкрикнул название песни. Сильвер посмотрел на меня и заколебался.
- Ты мне говорил, что я могу петь, - сказала я. - Я тебе доверяю.
Он взял аккорд и начал петь. Я вступила с третьего слова и сразу попала в тональность. Вскоре послышался легкий одобрительный гул толпы. Понравилось. Сильвер не остановился и даже не взглянул на меня. Толпа начала в такт прихлопывать нам.
Я слышала, как сливаются наши голоса. Они были окрашены, как наши волосы. У него огненный, каштановый, более темный, более густой. Мой прозрачный и бледный, белая цепочка нот. Голос Джайн. Прекрасный голос.
Когда песня кончилась, толпа затопала и завопила от восторга. И я знала, что и в мой адрес - тоже. Полетели монеты. Но эти звуки были где-то далеко. Мне хотелось продолжать, петь еще. Но Сильвер покачал головой. Толпа начала таять. А мне хотелось, чтобы он созвал их обратно.
Вперед пробилась женщина. Она сунула Сильверу в руку кружку, там что-то дымилось и пахло спиртным.
- Выпей, согреешься, - сказала она и посмотрела на меня. - Никак, та самая Блондинка. Надела свою куртку. - Мое верхнее пальто было распахнуто, а женщина была из магазина одежды. - Я и не знала, что ты здесь, а то бы принесла и тебе выпить.
- Мы поделимся, - сказал Сильвер, передавая мне кружку.
Я выпила. Это был кофин, разбавленный коньяком.
- Прекрасная куртка, - сказала женщина, давая понять присутствующим, где она куплена. Исполненная благодарности, я развела меховые полы в стороны, чтобы павлины засияли на весь рынок.
- Очень хорошая, - проговорила я громко и отчетливо. - И такая теплая...
- Даже чересчур теплая, - сказала женщина и потрогала мой лоб. - Тебе лучше пойти домой.
- Так всегда делала моя мать, - сказала я.
- Ее нужно уложить в постель, - сказала женщина Сильверу и подмигнула ему.
Сильвер запахнул мою меховую куртку.
- Я сегодня больше не работаю, - объявил он.
- Правильно, - согласилась она, - ты достаточно потрудился. Мне очень понравилась та песня. Песня про розу. Как там?..
Засунув деньги в толстую матерчатую сумку, он спел для нее эту песню.
- Дай розе ты любое имя, но свойствами своими она останется все та же - и поцелуя цвет и даже тень пламени.
Это была импровизация. Я была по-прежнему погружена в золотую ночь и стала подпевать своим странным новым голосом:
- Другое имя нужно дать ей, "любовь" ее зовите, братья, ее любовью буду звать я. Любовь же - море, что всечасно преображается напрасно всегда оно одно.
Женщина посмотрела на меня.
Сильвер сказал:
- Это стихи Джейн.
- Любовь - как море. Я люблю его, - сказала я женщине. Коньяк ударил мне в голову, а жар - в кровь.
- Что ж, идите домой и любите друг друга, - улыбнулась она.
Мы вышли с базарчика, и он закутал меня в фалду своего плаща, будто взял под свое крыло.
- С тобой все в порядке? - спросил он.
- Пустяковая человеческая болезнь, - сказала я. - Так, ничего особенного.
- Зачем ты сюда пришла?
- Я хотела быть с тобой.
- Почему ты запела?
- Разве я пела? Он сжал мою руку.
- Ты преодолела какой-то барьер в себе.
- Я знаю. Ну не смешно ли?
До дома мы дошли в один миг. Так мне показалось. Поднимаясь по цементным ступеням, Сильвер сказал:
- Половина квартплаты у нас уже есть. По-моему, можно рискнуть купить пончиков на завтрак.
Мы вошли в квартиру. Уходя, я оставила включенным радиатор и десять свечей, которые напрасно горели, да и пожар мог случиться. Впрочем, это все ерунда.
- Я хочу купить серебряный грим, - сказала я. - Чтобы кожа была, как у тебя. Это будет тебе неприятно?
- Нет.
Я прилегла на тахту. Странно, но я чувствовала, что у меня падает температура. Я выравнивалась, как флаер, когда он подходит к платформе. Я знала, что болезнь отступит и все будет хорошо.
Плащ и гитара Сильвера были небрежно брошены у стены, там плясали отблески свечей. Небрежная живописность. Сильвер сидел рядом со мной, пристально глядел на меня.
- Со мной все хорошо, - сказала я. - Но приятно, что тебя беспокоит мое здоровье.
- Не забывай, что только благодаря тебе я не заперт в кладовке для роботов у Египтии.
- Прости меня, - сказала я. - Я вольно и невольно стремилась вовлечь тебя в человеческие переживания.
Я думала, он засмеется. Он не засмеялся. Он держал мою руку и смотрел на нее. В комнате стало темнее, видимо, прогорела одна из свечей,
- У меня и так человеческие переживания, - сказал он наконец. - Иначе я не смог бы вести себя подобно человеку. Но тут дело в степени. Я знаю, что я машина. Машина, которая ведет себя, как человек и отчасти чувствую, как человек, только проявляет свои чувства не совсем так. Кроме того, возможно, к большому несчастью, я приобрел эмоциональные рефлексы, связанные с тобой.
- Правда? - сказала я мягко. Я поверила ему. Никаких сомнений во мне не было. Я чувствовала в себе удивительную кротость.
- Если подойти логически, - сказал он, - то я отвечаю на свой собственный ответ. Ты особенным эмоциональным образом реагируешь на меня. А я реагирую на твою реакцию. Если хочешь, я просто заполняю твою потребность.