— Пошли с нами! — рявкнул высокий бородач, бывший, вероятно, одним из заводил. Судя по его тону, об отказе лучше было и не думать.
Туллий беспомощно посмотрел на свою хозяйку. Сопротивляться не следовало ни в коем случае — если бы он или кто-то из его людей взялся за оружие, всех убили бы на месте.
Фабиола тоже понимала это. Чувствуя, как отчаянно бьется сердце, она оправила одежду.
— Куда?
— На Форум! — последовал мгновенный ответ.
Фабиола окинула взглядом людей, которых силой, как и ее саму, заставили идти, — их лица были искажены страхом. Ни закона, ни порядка больше не существовало, и выступить на защиту обычных людей было некому.
— Зачем? — задала краткий вопрос Фабиола.
— Чтобы рассказать всем, что эти подонки сделали с Клодием! — выкрикнул бородатый вожак. — Пусть все видят его тело!
Ответом ему послужили разъяренные крики. Сердце Фабиолы екнуло. Известие об убийстве уже достигло города. Кому-то удалось обогнать мальчишку.
— Мертвым следует воздать почести! — Меч вожака банды со свистом рассек воздух. — Но сначала разделаемся с мерзавцем Милоном. И прикончим всех, кто следует за ним!
На сей раз толпа откликнулась невнятным ревом. Первобытным. Ужасающим.
Фабиола явственно ощущала, как под гневным натиском толпы расшатывается основание Республики. От страха ее сердце билось с перебоями, но любое сопротивление казалось тщетным.
Толпа устремилась дальше, унося Фабиолу и ее спутников с собой.
Глава V
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
Маргиана, зима 53/52 г. до н. э.
На рассвете вся когорта отправилась в храм Митры, но нашла там только трупы. Уцелевшие скифы давно умчались. Судя по всему, они ставили себе цель убить Пакора. По стране пустили в дальний поиск усиленные конные разъезды, но врага так и не обнаружили. Постепенно напряженность в форте спала, хотя Вахрам, командовавший теперь легионом, приказал удвоить численность караулов и днем и ночью.
Скифы больше не давали о себе знать.
Шли недели, а о Тарквинии не было ни слуху ни духу. Ничего не говорили и о Пакоре — что с ним творилось, держали в тайне, в его дом допускали только парфян. Старшие центурионы все еще пребывали в бешенстве из-за того, что случилось, и разговаривали только с теми, кому верили; другими словами, общались только со своими соплеменниками. Конечно, Ромул и Бренн рассказали соседям по казарме о нападении; новость распространилась, как пожар. В лагере, что ни день, рождались новые слухи. Ясно было только одно: парфяне пока не начали репрессий, а это значило, что Пакор еще жив. То есть усилия Тарквиния приносили какие-то плоды, но какие именно, никто из римлян не знал.
Чтобы Ромул и Бренн не могли убежать, за ними постоянно следили. Новых откровенных угроз никто не произносил, но положение друзей оставалось отчаянным. Вахрам не разбрасывался словами попусту, и многие парфяне при любой подвернувшейся возможности старались напомнить им об этом. И, что еще хуже, их постоянно упрекали за смерть Феликса. Это несчастье обернулось тяжелейшим ударом по их гордости, тем более что они не отомстили за смерть друга и было маловероятно, что это им вообще удастся. Бренн сносил угрозы и оскорбления молча, лишь крепко стискивал зубы. Ромул ежедневно молился Митре. Он никак не мог отделаться от мыслей о доме и о том, что же мог увидеть Тарквиний. Брошенная гаруспиком фраза о возможном возвращении в Рим поддерживала его дух.
В мозгу юноши рождалось множество разнообразных видений. В одних он находил мать и Фабиолу. В других — пытал Гемелла. Часто он в своих фантазиях сходился в поединке с Вахрамом и медленно убивал его. Ромул также неоднократно возвращался мыслями к той стычке, которая послужила причиной их бегства из столицы. Тогда он в драке убил аристократа, по-видимому расколов ему череп рукоятью меча. Сначала, перепуганный и озабоченный лишь тем, чтобы избежать неминуемой казни — распятия на кресте, Ромул не слишком задумывался о происшедшем. Теперь же, пройдя через множество сражений, он знал, что, даже если он и не соразмерил тогда силу, все равно убить человека таким ударом, пожалуй, нельзя было. Когда он спросил Бренна, тот подтвердил, что ни разу не ударил толком взбесившегося нобиля, лишь пару раз толкнул. Все это наводило на размышления, прежде всего на вывод, что он, Ромул, ни в чем не виноват. А это значило, что у него на самом деле не было причины для бегства. В таком случае кто же убил Руфа Целия? Теперь узнать это было невозможно, но Ромул частенько погружался в размышления о том, как могли повернуться события, если бы всадник остался жив. Он неоднократно обсуждал то давнее происшествие с Бренном, но галла, в отличие от него, такие вопросы не беспокоили. Ему было на роду написано предпринять великое странствие, и Бренн был убежден, что именно поэтому он и оказался в Маргиане. У Ромула такого утешения не было.