Потому что пыль превращалась в грязь, когда была мокрой.
— Стелла ушла, папа.
— Я это вижу, но куда, чёрт возьми, она делась?
Тогда я посмотрела на Круза, желая, чтобы он объяснил. Я не была уверена, что у меня хватит сил сделать это самой. Папа подумал бы, что я сошла с ума. Он бы отправил меня в психушку.
— Мистер Прайс, это довольно длинная и утомительная история.
— Тогда тебе лучше начать рассказывать её поскорее, сынок, — ответил папа.
Он прошел по воде, покрывавшей кухонный пол, и рывком открыл дверцу шкафа. Он опустился на колени и пошарил под ним в поисках клапанов. Вода, наконец, прекратилась.
Кухонная губка болталась вокруг его лодыжек, как резиновая утка. Папа схватил её и швырнул на кухонный островок, затем скрестил руки перед собой.
— Как я уже сказал, одному из вас лучше начать говорить.
Я искала прах Стеллы, но его унесло потоком моего гнева. Мерцающие пятна были повсюду и сделали чистую воду мутной.
— Круз, ты можешь сжечь всё это? — я указала на серую жижу. — Я не хочу, чтобы растение проросло из грязи.
— Серьёзно, Кэт, растение? Ты беспокоишься, что между плитками прорастёт растение? — папа недоверчиво посмотрел на меня.
— И позвони Каджике, — сказала я Крузу.
Заключала ли я сделку за сделкой? Сколько я буду ему должна после сегодняшнего? Я отогнала эту мысль прочь. Сейчас было не время думать о гаджои.
Мой отец был жив и здоров.
Круз потянулся за своим телефоном. Он принял звонок в гостиной, тихо говоря в трубку.
— Что случилось сегодня днём, Катори?
Мой отец никогда не называл меня полным именем. Никогда.
— Что это был за разговор о пыли? Почему Стелла хотела тебя убить? Почему она хотела убить меня? — он потёр горло, как будто чувствовал заштопанную рану, но мог ли он? Было ли это похоже на фантомную рану?
— Папа, помнишь письмо Леи? Ты помнишь, о чём там говорилось?
Его пристальный взгляд скользнул по моему лицу.
— Письмо, которое она написала своей сестре? То, что про паганов и баситоган?
Я кивнула.
— Я не понимаю.
— Ну, Стелла была отчасти паганом. Отчасти фейри, — добавила я, на случай, если он не мог вспомнить значение слова Готтва.
— Фейри? Фейри! — на его виске лихорадочно вздулась вена. — Фейри?
Я снова кивнула.
— И я тоже… — пробормотала я. — Как и мама.
— Ты?.. Нова?..
Как дворники на ветровом стекле, его веки поднимались и опускались. В отличие от дворников на лобовом стекле, они ничего не сделали, чтобы рассеять его растущее недоверие.
— Фейри?
— Да.
— Как Тинкербелл?
Я улыбнулась. Я вспомнила, что это была моё упоминание, когда мне впервые рассказали о фейри.
— Немного похожа на неё.
— Ты умеешь летать?
— Нет. Я имею в виду, я не умею. Но фейри могут.
Папа сморщил нос, а затем сжал обе стороны лица.
— Ты что-то принимаешь? Ты принимаешь наркотики? Так вот почему ты сделала татуировку?
Я вздрогнула.
— Нет.
Он вскинул руки в воздух.
— В твоих словах нет никакого смысла.
Круз вернулся. И он был не один. Каджика стоял рядом с ним, грудь вздымалась от учащённого дыхания, чёрные волосы были скользкими от дождя.
Я повернулась к ним, с трудом сглотнув.
— Каджика, мне нужно, чтобы ты стёр его воспоминания.
— Стереть чьи воспоминания? — спросил папа.
Пристальный взгляд охотника впился в мой, а затем скользнул по затопленной кухне.
— Ты уже пробовала, Катори?
— Нет.
Возможно, мне следовало бы это сделать, но мне не хотелось вмешиваться в мысли отца. Я уже заарканила чужую силу и использовала её, не понимая, что делаю.
А потом появилась пыль.
Я чувствовала её на языке, ощущала запах. Она вытекла из моей кожи и задушила своего владельца. Я понятия не имела, как я это сделала.
— Сотри всё, начиная с того момента, как он вышел из своей машины.
— Ты говоришь обо мне? — закричал папа, отталкиваясь от острова.
Он схватил меня за плечи и встряхнул. Это было не слишком мягко, но я не держала на него зла. Он был зол и смущён. Он имел на это полное право.
Я положила свои руки поверх его.
— Я бы хотела, чтобы ты сохранил всё, что я тебе сказала. Я так хочу, чтобы ты знал всё, что знаю я, но это разрушит твою жизнь. Я не хочу разрушать твою жизнь.
Папа перестал трясти меня. Он просто уставился на меня сверху вниз. Его рот открылся, но он не издал ни звука.
— Посмотри на Каджику, папа.
Он уставился на охотника.
— Ты переоденешься, а затем вернёшься к своей машине, — начал Каджика ровным и ровным голосом. — Ты поедешь обратно к Би, где поужинаешь. Когда ты придешь домой сегодня вечером, у тебя не будет никаких воспоминаний о том, что произошло в твоём доме. Ты не вспомнишь свой разговор с дочерью. Ты не вспомнишь, что видел Стеллу Сакар.