― Смейтесь, придурки, ― бормочу я, триумфально держа бутылку вина. ― Из-за тебя я чуть не разлила вино. Это серьезное преступление против богов.
Они мгновенно трезвеют.
― Я забыла, что ты держишь вино в руках, ― говорит Даниэль серьезным голосом. ― Я бы не сделала этого, если бы знала, как это рискованно.
Мы продолжаем и дальше размышлять о серьезности ситуации, пока она снова не начинает хихикать, что заставляет и меня последовать за ней.
Может моя жизнь и напоминала полное дерьмо, но, несмотря ни на что, у меня чертовски хорошие друзья.
Пять минут спустя мы садимся в ряд на склоне крыши, прижав ноги к невысокому декоративному бортику. Вероятно, некто подумал, что эта деталь придаст зданию более впечатляющий вид. В этом доме находился кабинет врача, когда-то в Каллапе был даже врач. Его табличка все еще висит на двери снаружи, рядом со сломанным шлагбаумом от соседнего здания.
― В твоей квартире раньше был бордель, ― вспоминает Даниэль.
― Я знаю. Реджина рассказывала мне об этом.
― А знаешь ли ты, что девушки любили забираться сюда, чтобы поесть? Им толи не разрешали гулять по городу, толи что-то подобное.
― Правда? ― спрашиваю я, заинтригованная. ― Я думала, что это все происходило еще во времена шахт. Странно, что проституток не выпускали на улицу.
Блейк хмыкает.
― Он просуществовал до 1988 года, ― говорит он.
Мои глаза расширяются.
― Серьезно?
Он кивает, делая глоток из своей бутылки.
― Да, мой отец приходил сюда. Из-за этого мама бросила его жалкую задницу, правда-правда. В противоположном здании был еще один бордель.
Я смотрю на трехэтажный дом, через крышу от моей квартиры, возвышающийся над нами. Оттуда тоже можно было выбираться на крышу, хотя я никогда не видела, чтобы кто-нибудь это делал. В том доме была всего одна большая квартира, заполняющая весь второй этаж. До недавнего времени там жил пожилой лесоруб. Шесть месяцев назад он вышел на пенсию и уехал на юг, переехав к своей дочери. Рано или поздно кто-нибудь снимет там квартиру, но у меня пока что есть крыша над головой.
Внезапно я вижу луч света внутри.
― Что это? ― спрашиваю я громким шепотом.
― Где?
― Там в окне горит свет, ― говорю я. ― Похоже там кто-то есть. Окна настолько грязные, что трудно сказать.
― Вероятно, это призрак, ― отвечает Даниэль тоном знатока. ― Вы знаете, во время золотой лихорадки здесь жил Уайат Эрп. Могу поспорить, что он застрелил там проститутку, и теперь она просто ждёт своего часа, чтобы отомстить всем мужчинам. Тебе лучше остерегаться, Блейк. Она украдёт твой член, и ты уже не будешь мне нужен.
― Иди на хрен, ― говорит он счастливым голосом.
Тени растянулись, и солнце уже опустилось ниже линии хребта. Ночь в таких глубоких горных долинах наступала быстро.
― Как пожелаешь ― отвечает она, переползая через меня, чтобы лечь на него.
Я закатываю глаза.
― Вы, ребята, отвратительны.
― Ревнуешь? ― спрашивает Блейк. ― Ты можешь присоединиться.
Я показываю ему средний палец, оглядываясь на пустую квартиру напротив моей. Там определённо горел свет, решаю я. Через грязь и темные шторы трудно что-то разглядеть, но, видимо, у меня появился новый сосед.
― Кто бы это ни был, надеюсь, это не какой-то мудак.
Даниэль и Блейк не отвечают, и я, оглянувшись, вижу, что они обмениваются слюной, а его рука скользит под её рубашкой. Отлично.
― Знаешь, ты задел мои чувства, ― бормочу я. ― Кажется, совсем недавно твои руки были на мне. Что должна подумать девушка?
Они игнорируют меня, а я хихикаю над своей маленькой шуткой. Затем я замечаю тень, появившуюся в окне.
Виной тому, что я делаю дальше, был алкоголь.
Алкоголь и та ненужная импульсивность, которую я унаследовала от матери.
Аккуратно опустив бутылку, я ползу на коленках по крыше, в режиме полной невидимости. Вероятно, именно так это и не выглядит, учитывая, насколько старой и хрупкой была черепица, но я все еще чувствую себя коварным спецагентом, когда достигаю дальнего окна, пытаясь заглянуть внутрь.
Из-за грязи ничего не видно, поэтому я, плюнув на палец, делаю себе маленький глазок. Получается на удивление хорошо, но когда я заглядываю в него, то передо мной открывается потрясающее зрелище. Ух ты!
Я вижу задницу. Голую задницу, с подтянутыми, великолепными мышцами и сильными, упругими бедрами. Прошло пять лет, но я сразу узнаю эти бедра. Даже если бы я этого не сделала, маленькая дрожь от возбуждения с потрохами бы выдала меня.