- А кто может быть президентом?
- Глава победившей на выборах партии становится одновременно и главой государства. За истекшие полстолетия на этом посту побывали и Фляш и мой отец...
Невольно мне вспомнился Фляш, подпольщик. Именно ему, возможно, и досталась та пачка книг, которую я положил на грань двух миров галактического, откуда мы вернулись на Землю, и нашего, земного. Среди этих книг были и философский словарь, и однотомная энциклопедия, и учебник политической экономии для советских вузов. В них хватало материала для того, чтобы уяснить сущность капитализма и социализма, их экономики и политики. Однако подробно расспрашивать Стила о левом крыле популистов я не стал. Его могло насторожить такое любопытство.
- Почему популисты почти всегда побеждают на выборах? Мелких хозяев больше, чем крупных? - так прозвучал мой новый вопрос к сенатору.
Он ответил не сразу, чуть-чуть подумал и отрицательно покачал головой.
- Не потому. Конечно, за нас голосуют батраки и мастеровые, их много. Но хотя заводчики в своем районе вкупе с цеховыми старостами умеют протащить своего депутата, любой фермер-хозяин, независимо от того, сколько у него земли и скота, всегда за нас. Мы страна аграрная, аграрии и у власти.
- Значит, законы, выгодные промышленникам, проваливаете?
- Но невыгодные для нас - да!
- Например?
- Ну, скажем, требуют государственные кредиты на постройку нового завода или железной дороги. А если они не так уж нужны фермерам и промысловикам? Вот и проваливаем - у нас даже без левых две трети в сенате.
- Вы же тормозите прогресс. Я видел ваши сельскохозяйственные машины. На Земле это древность. На лошадях у нас сто лет назад пахали и боронили.
- Самоходные машины есть и у нас. Только производить их невыгодно. Чего-чего, а лошадей здесь хватает. И так они дешевле свиней. Да и прерия еще не освоена, а там диких табунов - тысячи.
- И на улицах газовые фонари, как и пятьдесят лет назад.
- В центре Города провели электричество, а на окраинах - да, газ. Кому нужен такой прогресс, если он втрое дороже. Может, и впятеро. Построили, что необходимо, а на ветер фермер денег бросать не будет. Понадобился телеграф - провели, а телефон, хотя и придумали, не прошел. Дорого! Кто может поставить себе телефон? Завсегдатай клуба состоятельных - да. А счетовод и лавочник обойдутся посыльными. Фермеру же о телефоне даже не заикнешься. Шерифы и судьи посылают верховых, когда нужно, а простой ранчмен и слова такого - "телефон" - не знает.
Спорить с сенатором о прогрессе явно не стоило. Стил выражал взгляды большинства населения в этом аграрном Городе-государстве. Серебро и медь он использует, будет лить чугун и сталь плавить, пошлет в угольные шахты забойщиков и железную дорогу построит, если нужна она ему для доставки его товаров на рынок, а вот денег на сомнительные, по его мнению, научные эксперименты не даст. Да и не только научные. Зачем, скажет он, строить автозавод, если автомобиль и в мастерских соорудить можно, благо жаждущих автомобильной роскоши не десятки тысяч, а просто десятки, у кого деньги бешеные. Надо строить сначала дороги, а не автозаводы; лошадь и по проселку пройдет, а машина завязнет, особенно зимой или осенью, в дождевую хлябь. Если и не сказал этого Стил, то, весьма вероятно, подумал. А я больше и не спрашивал.
Вижу, как тихо-тихо приоткрывается дверь, и уже знаю, что это входит Мартин. Сто кило на весах, а ходит легко и бесшумно, как вождь из племени сиу - был, наверно, такой индейский предок в безупречной американской родословной Мартина.
Он держит в каждой руке по груше, золотистой и крупной, как наши сухумские "дюшес". Одну из них тут же швыряет мне. Я еле-еле успеваю схватить ее, иначе она шмякнулась бы в стену и растеклась по синему шелку обивки.
- Ошибись ты чуток, и пришлось бы сенатору стенку перебивать.
- У Минни точь-в-точь такое же платье, - смеется Мартин, - вот и дала бы его на заплату.
Я опускаю ноги с дивана и сурово смотрю на Мартина.
- Не переходи границ, Дон. Не крути голову девочке.
- А я и не кручу, - искусно разыгрывает удивление Мартин, - мы просто болтаем. Я мелю всякий вздор, а ей весело. Славная девушка.
По-мужски я понимаю Мартина. Мимо такой девушки трудно пройти равнодушно. Понимаю и то, что Мартин интереснее и содержательнее любого из ее здешних поклонников. Но нельзя допускать, чтобы пусть пока еще невинный флирт перешел в более сильное и глубокое чувство. Нельзя, если рассчитываешь вернуться на Землю.
- Ну а если мы навсегда здесь останемся? - пристально глядя на меня, спрашивает Мартин.
Я молча пожимаю плечами. В каждом из нас живет тревога, но вместе с ней и надежда, что все кончится, как в прошлый раз: вернулись, да еще так, что на Земле и отсутствия нашего не заметили. Задавать себе снова и снова этот мартиновский вопрос бессмысленно, а потому и не нужно.
- Не думаю. А вот красотка Минни останется здесь, - говорю я. - Чуда не будет.
- Чуда не будет, - вздохнув, повторяет Мартин.
- Конечно. Что невозможно, то невозможно. За кого бы ты выдал ее на Земле? За француженку или американку? Без визы, без паспорта, без свидетельства о рождении.
Нам обоим смешно.
- Ладно, - кивает Мартин, - принял к сведению. Кое-что я уже принял к сведению десять минут назад.
- Что именно?
- Твое назначение.
- Ты о чем?
- Все о том же. Только что сенатор Стил, встретив нас с Минни, отослал ее домой, взял меня под руку и этаким беспокойным шепотком осведомился: "Как вы думаете, мистер Мартин, не согласится ли мсье Ано, если я предложу ему пост советника моей канцелярии? Сейчас у меня нет никого, кто бы лучше его подходил для этого места".
- Почему же он не спросил об этом меня?
- Он боится, что ты откажешься. Говорит, что ты задал ему много дельных и разносторонних вопросов, показывающих твой интерес к политике, но он не почувствовал в них симпатии к популистам.
- Сообразительный старик, - усмехаюсь я. - Пусть предложит - не откажусь.
- Я так ему и ответил. А вот мне он ничего не предложил.
Мгновенно родилась идея. Сегодня во время нашего политического диалога с сенатором я увидел на столе одну из здешних газет со странным названием "Брэд энд баттер", по-русски - "Хлеб с маслом". Обыкновенный восьмистраничный бульварный листок с крикливыми заголовками. "Газета неогалунщиков, - хмыкнул сенатор, - а владелец и вдохновитель ее - ваш друг Тур Мердок". - "Почему такое странное название?" - спросил я, проглотив "друга". "Хлеб с маслом для каждого" - девиз газеты, - пояснил Стил, - только я бы добавил: "для каждого подонка и выродка". Я просмотрел уголовную хронику с первой полосы до последней и понял, что сенатор прав.