– Тогда, ты, паренек с рыжими волосами, помоги-ка мне.
Рыжий взял меня за ноги, а Форд поднял за плечи. Ногу снова пронзила невыносимая боль, и я вскрикнул. Форд с улыбкой взглянул на меня сверху вниз, а я со слезами на глазах засмеялся. От этого человека исходила позитивная энергия, в которой нуждался каждый из нас.
Через несколько секунд мы оказались в маленькой комнатке. Меня осторожно положили на койку в углу. Помещение освещалось торшером у входа, там же стоял письменный стол и небольшой оранжевый ящик. В противоположной стороне расположился квадратный сейф, внутри которого могло быть все, что угодно, а рядом с ним стоял деревянный стул с огромной кучей грязной одежды.
Рыжий вышел из комнаты и зашептался с Диком, закрыв при этом дверь. Мы с Фордом остались наедине. Я понимал, что сейчас мне будет очень больно, но старался на этом не зацикливался. Меня больше интересовала жизнь того, кто должен был вытаскивать из моей ноги пулю.
– Будет больно, – предупредил Форд, вытирая пинцет и скальпель какой-то мокрой тряпкой.
– Ну, да, согласен. Вытаскивать пулю из ноги то еще удовольствие… – саркастично ответил я, с ужасом посматривая на хирургические инструменты.
– Как тебя зовут?
– Джо, – я назвал свое настоящее имя.
– Хорошо, Джо, – начал Форд, придвинув к койке еще один стул, на этот раз с колесиками. – Сразу хочу извиниться за то, что стрелял. Вы могли быть, кем угодно. Не суди меня строго.
– Хорошо. Договоримся так, если я все-таки выживу, тогда прощу тебя.
Форд улыбчиво кивнул.
– Так, сейчас будет очень больно. Видишь перед собой, на стенке, часы?
– Ага.
– Смотри на них, не отводя взгляда. Я буду расспрашивать тебя о разных вещах, и ты тоже, по сути, можешь задавать вопросы. В нашем деле главное отвлечься, понял?
– Д-д-да, – дрожащим голосом произнес я. Кровь для меня была главным страхом, и сейчас я должен был его преодолеть.
– Я режу.
И тут я почувствовал такую боль, которая не могла сравниться ни с чем существующим на планете. Сердце закололо, и я задержал дыхание. При каждом движении меня будто бы разрывало напополам, и не просто образным выражением, а по-настоящему. Мои мысли носились из одной части мозга в другую, зрачки следовали за ними. Еще бы пару секунд, и я бы потерял сознание, а то и еще хуже, меня бы поразил инфаркт, но вдруг сквозь невыносимую боль протиснулся тихий и спокойный голос Форда.
– Смотри на часы, Джо.
Этот голос, этот голос кого-то мне напоминал. Это был мой отец, но молодой, полный сил, мой отец, которого я так любил.
– Расскажи про себя, Джо.
Я взглянул на часы. Они были в форме большого круга, с золотой обводкой. Цифры в них были римскими и располагались чрезвычайно неудобно, так, что кружилась голова. Секундная стрелка плавно скользила, подскакивая на каждой цифре, будто на волне. Боль забылась.
– Мне шестнадцать. Я потерял родителей, когда мне было пять. Они погибли на войне с другим городом, с каким, точно сказать не могу. С тех пор обо мне заботился дядя. Но как только мне стукнуло двенадцать, дядя уехал на восьмисотый этаж по работе. Больше я его не видел. Мы переписывались до тех пор, пока он не отправил мне посылку с какими-то непонятными вещами. А потом моя жизнь пошла кувырком.
– Печальная история.
– А что ты здесь забыл, на этом складе? – это был первый вопрос, который пришел мне в голову, и как раз на нем Форд откопал в крови пулю и пинцетом вытащил ее на серебряный поднос поодаль от койки. Было больно, но не так сильно, чтобы терять сознание, как при надрезе скальпелем.
– Меня ищут, – голос Форда стал еще тише. – Я украл несколько вещиц у правительства, не столь важных, как ваша, но все же.
Рана была зашита. Нога все еще болела, но уже намного меньше.
Мне стало интересно, зачем Форд, хирург по профессии, решил найти так много проблем, связавшись с правительством. Я задал этот вопрос, но получил совсем не тот ответ, который ожидал услышать:
– Мне захотелось.
Что значит захотелось? Захотелось совершить самоубийство самым долговременным путем на свете? За этим «мне захотелось» наверняка скрывалась какая-то весомая причина, о которой мы, к сожалению, никогда не узнаем…
– Отдыхай, – устало пробормотал Форд, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.
Я бы задержал его еще минут на десять, слишком многого я о нем не знал, но мои глаза сами собой закрывались, и вскоре меня настиг крепкий и, в коем-то веке, здоровый сон…
Глава десятая
Прошу прощение за временное отсутствие в книге, как рассказчика, но описывать что-то очень сложно, когда ты не в состоянии этого увидеть.
Близился вечер.