Берсеньев хотел что-то ответить, но вдруг послышался далекий крик. Он доносился из глубины новой шахты. Оба геолога бросились туда и в нескольких шагах от входа столкнулись с Петей.
— Дверь!.. — задыхаясь, крикнул студент. — Клавдий Владимирович! Дверь!
— Спокойно, Петя. Что случилось? — спросил Берсеньев.
— Дверь открылась! Идемте скорее!
Майгин оттолкнул Петю и молча пополз вперед. Берсеньев и Петя последовали за ним.
— Как же она открылась? — спросил на ходу Берсеньев.
— Ее… открыл… Нэнэ… — прерывающимся голосом выкрикнул Петя.
— Что?
— Потом… Потом! Скорее!
Они прибежали к прозрачной сфере, и то, что Майгин и Берсеньев увидели, озадачило их, пожалуй, не меньше, чем луч подземного света, внезапно брызнувший месяц назад в первой шахте: обе половинки двери были широко распахнуты, и никого подле нее не было…
— А где же Нэнэ? — спросил Майгин.
— Там… — сказал Петя. — Я видел издали, как он открыл дверь и вошел в город.
— Куда же он провалился?.. — Майгин повернулся к Берсеньеву. — Куда вы, Клавдий Владимирович?
Берсеньев, держась за прозрачный «косяк», осторожно ступил ногой на плотную блестящую поверхность, напоминавшую гладко отшлифованный темный мрамор.
Но здесь автор воспользуется минутой нерешительности, заставившей наших геологов остановиться на пороге подземного города, и расскажет, как случилось, что дверь в прозрачной сфере, заколдованная дверь, к которой не было ключа, вдруг открылась…
Когда студент и Нэнэ пришли утром к двери в прозрачной сфере, Петя, полюбовавшись немного недосягаемым городом, решил убрать из шахты ненужный теперь инструмент — лопаты и ломы. Он вынес их, а вернувшись минут через пять, еще издали заметил, что Нэнэ занят какими-то странными манипуляциями. Маленький ламут собрал кучу щепок подле двери, зажег костер и стал медленно ходить вокруг, кривляясь и изгибаясь при этом всем телом.
Петя остановился и, прислонившись к стене, стал наблюдать за мальчишкой. Нэнэ ходил вокруг костра все быстрее и быстрее, приседая и подпрыгивая на ходу, затем схватил жестянку, валявшуюся на полу, ударил в нее кулаком и гнусавым голосом запел что-то по-ламутски.
Сначала студент решил, что мальчик сошел с ума. Петя хотел уже бежать за Майгиным и Берсеньевым, но вдруг вспомнил, что совсем недавно, когда они ходили нанимать ламутов, точно такую же картину видел он в ламутском стойбище: ламутский кам, шаман, прыгал вокруг костра, потрясая бубном, и гнусаво пел. Он «камлал», то есть изгонял злого духа, вселившегося в больную старуху.
Петя едва удержался, чтобы не расхохотаться. Маленький ламут, старательно подражая шаману, точно так же прыгал вокруг костра и колотил в жестянку: очевидно, Нэнэ был уверен, что ему удастся изгнать злого духа, который вселился в эту дверь и не пускает его в «красивое стойбище».
«Позвать Майгина и Берсеньева? — мелькнуло в голове у студента. — Нет! Пока я сбегаю, он уже кончит камлать».
Нэнэ тем временем кружился все быстрее и уже не пел, а выкрикивал гортанным голосом какие-то слова. Дым от костра мешал ему дышать и ел глаза, но он отважно продолжал камлать — несомненно, малыш твердо верил в свои заклинания.
Но вот костер погас, от него осталась груда угольков под пеплом, и тут Нэнэ внезапно остановился. Петя видел, как он наклонился над костром, выхватил рубиновый уголек и, перебрасывая его на ладонях, поднес к металлической полосе на «двери». Все дальнейшее показалось студенту галлюцинацией: две высокие прозрачные створки стали раскрываться перед маленьким кривоногим дикарем. Они раскрывались медленно и торжественно, как раскрываются перед послами великой державы двери тронного зала в царском дворце. Это было так невероятно, что Петя даже зажмурился. Когда он снова открыл глаза, Нэнэ стоял перед раскрытой дверью, нисколько не смущенный совершенным чудом. Он набрал в свою жестянку углей (очевидно, на всякий случай, чтобы защитить себя от злого духа) и спокойно переступил порог подземного города.
Петя бросился к выходу, чтобы позвать Майгина и Берсеньева. Дальнейшее читателю известно.
Итак, то, чего они добивались, чего с нетерпением ожидали и в чем уже отчаялись, совершилось: створки прозрачной двери распахнулись перед ними… Но геологи не решались перешагнуть порог. Странное выражение: «порог города»… Да и город ли это?
— Ну что же, войдем и мы под своды таинственного мира, — с наигранной беспечностью сказал Берсеньев и шагнул в открытую дверь. За ним торопливо двинулся Майгин и тотчас же наклонился, вглядываясь в безукоризненно чистую, сверкающую «почву». На плотной блестящей поверхности видны были пыльные следы маленьких чунок.