Выбрать главу
1910

«То в виде девочки, то в образе старушки…»

То в виде девочки, то в образе старушки,То грустной, то смеясь – ко мне стучалась ты:То требуя стихов, то ласки, то игрушкиИ мне даря взамен и нежность, и цветы.
То горько плакала, уткнувшись мне в колени,То змейкой тонкою плясала на коврах…Я знаю детских глаз мучительные тениИ запах ладана в душистых волосах.
Огонь какой мечты в тебе горит бесплодно?Лампада ль тайная? Смиренная свеча ль?Ах, все великое, земное безысходно…Нет в мире радости светлее, чем печаль!
21 декабря 1911

«Обманите меня… но совсем, навсегда…»

Обманите меня… но совсем, навсегда…Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда…Чтоб поверить обману свободно, без дум,Чтоб за кем – то идти в темноте наобум…И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,Кто ведет лабиринтом неведомых зал,Чье дыханье порою горит на щеке,Кто сжимает мне руку так крепко в руке…А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман…Обманите и сами поверьте в обман.
1911

Кастаньеты

Е. С. Крутиковой

Из страны, где солнца светЛьется с неба жгуч и ярок,Я привез себе в подарокПару звонких кастаньет.Беспокойны, говорливы,Отбивая звонкий стих, —Из груди сухой оливыСталью вырезали их.Щедро лентами одетыС этой южной пестротой;В них живет испанский зной,В них сокрыт кусочек света.И когда Париж огромныйВесь оденется в туман,В мутный вечер, на диванЛягу я в мансарде темной,И напомнят мне онеИ волны морской извивы,И дрожащий луч на дне,И узлистый ствол оливы,Вечер в комнате простои,Силуэт седой колдуньи,И красавицы плясуньиСтан и гибкий и живой,Танец быстрый, голос звонкийГрациозный и простой,С этой южной, с этой тонкойСтрекозиной красотой.И танцоры идут в рядОблитые красным светом,И гитары говорятВ такт трескучим кастаньетам,Словно щелканье цикадВ жгучий полдень жарким летом.
Июль 1901
Mallorca. Valdemosa

«Я, полуднем объятый…»

Я, полуднем объятый,Точно крепким вином,Пахну солнцем и мятой,И звериным руном.
Плоть моя осмуглела,Стан мой крепок и туг,Потом горького телаВлажны мускулы рук.
В медно – красной пустынеНе тревожь мои сны —Мне враждебны рабыниСмертно – влажной Луны.
Запах лилий и гнилиИ стоячей воды,Дух вербены, ванилиИ глухой лебеды.
10 апреля 1910
Коктебель

Зинаида Гиппиус

Игра

Совсем не плох и спуск с горы:Кто бури знал, тот мудрость ценит.Лишь одного мне жаль: игры…Ее и мудрость не заменит.
Игра загадочней всегоИ бескорыстнее на свете.Она всегда – ни для чего,Как ни над чем смеются дети.
Котенок возится с клубком,Играет море в постоянство…И всякий ведал – за рулем —Игру бездумную с пространством.
Играет с рифмами поэт,И пена – по краям бокала…А здесь, на спуске, разве след —След от игры остался малый.

Между

Д. Философову

На лунном небе чернеют ветки…Внизу чуть слышно шуршит поток.А я качаюсь в воздушной сетке,Земле и небу равно далек.
Внизу – страданье, вверху – забавы.И боль, и радость – мне тяжелы.Как дети, тучки тонки, кудрявы…Как звери, люди жалки и злы.
Людей мне жалко, детей мне стыдно,Здесь – не поверят, там – не поймут.Внизу мне горько, вверху – обидно…И вот я в сетке – ни там, ни тут.
Живите, люди! Играйте, детки!На все, качаясь, твержу я «нет»…Одно мне страшно: качаясь в сетке,Как встречу теплый, земной рассвет?
А пар рассветный, живой и редкий,Внизу рождаясь, встает, встает…Ужель до солнца останусь в сетке?Я знаю, солнце – меня сожжет.