Тут встает почему-то перед глазами липкий взгляд Юрия – в давнюю, с полгода назад, случайную встречу. И снова начинает трясти. Да сколько ж можно слезоразлив устраивать, в самом деле?! Теперь, когда такая дорога – позади?!
Что-то теплое, нежное касается ее… обнимает, качает…
– Только время, – произносит незнакомый женский голос. – Время и сон. Было что-то страшное, очень страшное. И не надо ее успокаивать. Поверьте мне, мальчики, слезы – великое благо.
Кто-то стаскивает с ее ног сапожки, кто-то укутывает в мягкое одеяло. Лека?
– Все будет хорошо, слышишь, Софи? Веришь мне?
– Да, – шепчет Софи. – Да… Валерий, мой король.
Главное сказано. И тишина, сгустившаяся вокруг, кажется Софке тишиной могилы… Нет, еще страшнее! Тишиной, опустившейся на Славышть в то утро, когда гвардейцы Юрия казнили последних защитников убитого короля, нелепым случаем оставшихся в живых… Шкоду, Авдика, Женьку… папочку…
Страшная штука память. Чем меньше хочешь ты что-то вспоминать, тем настойчивей приходит оно, тем ярче встает перед глазами. Софку снова начинает трясти. Будто снова она там…
Отец Лаврентий привел их в махонькую потайную комнатушку на чердаке стоящего против дворцовых ворот храма. Вся площадь видится отсюда как на ладони – и мало того, каждое сказанное в королевской ложе и с нею рядом слово отчетливо слышится здесь. Гул толпы тоже внятен, но не мешает. Невидимые, они смотрят, как Юрий, уже напяливший на голову корону убитого Андрия, неторопливо усаживается на вынесенный в ложу трон. Как занимают места с ним рядом князья-изменники, а по левую, почетную, руку садится посол императора.
Они слышат, как тщательно, выговаривая каждую буковку, глашатай читает первый указ нового короля:
– Мы, Юрий, милостию Господней государь Двенадцати Земель, в скорби и возмущении злодейским убийством своего возлюбленного дяди и предшественника Андрия, повелеваем предать убийц справедливой каре, дабы видели все, что правосудие короля неотвратимо. Дабы же не было им спасения вовеки, злодеи умрут без покаяния и прощения!
Слышат и яростный крик одного из осужденных:
– Господь да покарает истинного убийцу! Слышь, Юрий? Чужой трон еще натрет тебе задницу, мразь!
Юлия впивается зубами в ладонь, Софка плачет, зажимая ладошкой рот. Обе они узнали голос. Юрий, приподнявшись, машет рукой:
– Начинайте!
Отец Лаврентий кладет горячую ладонь Софке на затылок, отворачивает ее голову от окна.
– Не смотри, чадушко, не надо. – Голос его совсем чужой, ломкий и безжизненный. – Этот грех Юрию не простится! Мучеников за правое дело и без покаяния примет Свет Господень, а Юрия ждет Нечистый, сколь бы окаянный ни каялся!
Я никогда этого не забуду, приходит вдруг Софке чужая, как голос отца Лаврения, мысль. Не забуду, как опустилось на площадь молчание, ударило по ушам. Как забилась в руках Васюры мамочка. Какие серые – истоптанный снег белей! – лица взрослых. Я буду помнить, и буду злиться, что отец Лаврентий так и не дал мне повернуть голову, увидеть… и буду знать, что он прав.
Губы духовника беззвучно зашептали молитву. И Софка наконец-то смогла заплакать.
Снова выкликает что-то глашатай – уже неважно, что. Какая разница… самое страшное уже свершилось. Награда за головы беглецов? – пусть. Может, завтра или послезавтра ей станет по-настоящему страшно, но сейчас – все равно.
– Шиш тебе, а не наши головы, – зло цедит Васюра.
– Тихо, – вскидывается вдруг отец Лаврентий. – Слушай!
Расходятся князья, а к уху короля склонился императорский посол.
– Ваше величество Юрий, теперь, когда ваши враги повержены, настал черед для главного. Мой сиятельный господин предлагает вам, ваше величество Юрий, вместе навести порядок в Таргале. Сейчас, перед зимой, удобное время: жители Золотого полуострова примут любого, кто пообещает им хлеб и мир. Вы, ваше величество Юрий, сможете присоединить к своей державе копи Зеленчаковой, северные предгорья, Прихолмье – всё завидные приобретения. А империя вернет себе свою исконную провинцию в прежних границах.
– Передайте сиятельному императору мое согласие и благодарность, – важно отвечает Юрий.
– Прекрасно, – с заметной ноткой превосходства улыбается посол. – В таком случае, ваше величество Юрий, я тотчас велю своему секретарю составить подробный договор, и нынче же вечером мы его подпишем.
– Дураком родился, дураком помрет, – выплевывает Васюра. – А нам надо в Корварену. Леку найти…
Мир тонет в рыданиях, и Софи не знает, не разбирает – мамочка это или она сама.
– Ох, да что ж это, – потерянно шепчет Серенький. – Софи, сестренка, ну успокаивайся…
– Пусть… пусть плачет. Будет легче.
Ласковая рука гладит волосы, навевая сон.
– Мне Рада сказала потом, он нарочно не велел их сразу убивать, – всхлипывает Софи. – Чтобы на них свалить… Только они все равно не сказали, чего он хотел… Ох, Лека… прости, я, наверное, всё не то говорю… А Егорку отец Ерема увез, успел…
– Ты расскажешь потом, Софи, – новым, незнакомо жестким голосом отвечает Лека. Нет, не Лека – Валерий, законный король Двенадцати Земель… ее король. – Тебе сейчас поспать надо. Ты спи, правда, главное я понял…
Спи, отдается в голове… будто шепчет кто-то, тихо, но так властно – не поспоришь! Спи, девочка…
И Софи засыпает.
6. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Я потрясен, потрясен и потерян, и одна лишь мысль бьется в голове: как же так? Как, почему? Да, похоже было на то, что заговоры плетутся в Двенадцати Землях постоянно – однако мне казалось, что король Андрий и два его капитана твердо держат в руках все нити. И вдруг – такой конец…
– Юрий, значит, – медленно произносит Серж. – Вот так оно – наследника надолго из столицы отсылать! Чего-то тут Андрий недодумал. Зря Леку отпустил… Да, зря.
А мне кажется вдруг – ох, не зря! Было что-то… тень какая-то, недопонятая, не осознанная мною вовремя тень… Марго! Страх за сына – и беспрекословное согласие услать его подальше от Славышти. Пусть даже в Корварену, неспокойную, голодную, опасную. Неужели уже тогда сгущались над королем Андрием тучи? И если так – неужели он ничего не мог сделать?!
И Юрий… почему-то ведь пошел король на поводу у князя, брата своего, разрешил его сыночку отслужить в отцовском отряде?!
Слишком много вопросов, думаю я, и ни одного ответа. Эдак впору еще одно дознание затевать! Ох, попенял бы мне сейчас Пресветлый!
– Карел, – говорю, потянувшись за Лекиным амулетом. – Мне нужен Карел. Нам нужны Корварена и Смутные Времена, а не переворот в Славышти. Серж, я прошу тебя… возвращай меня к этой мысли, когда начну я чересчур увлекаться. Ладно?
– Попробую, – бурчит Серж.
7. Черные косы, черные тучи
– Серега где? – спрашивает Карел. – Его София искала.
– Уже нашла, – Лека улыбается. Не может он не улыбаться, вспоминая Софку. Даже страшные вести, что привезла она из Славышти, не перевешивают привычной нежности к Серегиной сестренке. – А ты, мне передали, искал меня.
– Искал, – вздыхает Карел. Он сидит, как всегда, почти вплотную к камину, и пляшущие саламандры, подарок Хозяина Подземелья, бросают золотые блики на его хмурое лицо. – Помнишь, рассказывал ты о купце, с которым вы сюда ехали?
– Ракмаиль? – Лека хмыкает. – Ну и?
– Был у меня сегодня. Так встречи добивался, всю охрану на ноги поставил. Неприятный тип… – Карел поводит плечом, словно сбрасывая чью-то назойливую руку. – Но полезный. Информация стоит денег, да…
– Только имей в виду: по ту сторону границы он точно так же продаст информацию о тебе.
– Уже подумал, – Карел криво усмехается. – Предоставь это мне, Лека. Я не для того тебя искал, чтобы выслушивать прописные истины.