— Ладно. — Лека затянул дорожный мешок, взвалил на плечо. — Если не начнешь буянить. Пошли.
Мы гоним коней навстречу рассвету, и впервые в жизни скачка не доставляет мне удовольствия. Пустая дорога летит под копыта, моросит нудный и холодный, истинно осенний дождь, а я думаю: Таргале не избежать войны. Если не мы, то империя. И глупо пропускать империю вперед. Но… куда же девать тогда нашу дружбу с Карелом?
ГНЕВ КОРОЛЯ
Пробовать «самое отвратительное пойло» у меня нет ни малейшего желания. Поэтому я снова беру в руки серебряную змейку Лекиного амулета. Я слышу хриплый смех Карела… хлопает дверь, шуршит дождь… забрехал невдалеке пес…
— У Таргалы нет больше принца! Слышите, нет! Король будет править вечно, до самого конца!
— Заткнись! Еще не хватало тебе загреметь в каталажку.
— За что?! За правду?
— За оскорбление короны.
— Лека, друг… постой. Скажи — ты мне друг?
— Да! Да, да, да! Успокоился? Пойдем спать, Карел. Завтра ты пожалеешь, что сегодня перебрал…
Нет, не хочу я стать свидетелем этакого безобразия! Вряд ли Лека станет раскрывать свою тайну пьяному вдрызг собеседнику.
Дальше, дальше! В Корварену.
Вот они, ее белые стены и черепичные крыши, и жухлые яблони, и рано облетевшие клены. И разносится по пустынным улицам зычный голос герольда: «Карел, сын мой и наследный принц, лишается отныне прав на наследие мое, на имя мое и герб мой!» Герои моего дознания, идущие по улице Яблонь к переулку Веселого Ваганта, прекрасно его слышат.
— Я горжусь дружбой с тобой, слышишь, Карел? Клянусь в том Светом Господним и кровью своей!
— В тебе достаточно и храбрости, и чести, и твой отец только потому не видит этого, что привык судить людей по себе. Я пошел бы с тобой в любую драку, хоть на смерть, — только позови.
А ведь Мишо оказался прав, думаю я. Раскопал же… ведь ни один менестрель, кроме него, не рассказывает о том, что Лютый отрекся от сына еще тогда… до его плена в Подземелье. «Подземелье чтит принца Карела и всегда будет чтить, — слышу я гнусавый гномий голос, в котором печаль и торжество. — Мы помним, какой путь прошел он ради мира».
Память людей коротка, но я — я не забуду никогда, Карел. Я не знаю, что еще тебе предстоит, — теперь я вижу, нельзя полагаться на легенды, — но и того, что пережил ты в эти две ночи и два дня, хватило бы иному, чтобы сломаться.
Правда, тебе повезло на друзей.
— Во всей этой истории есть, по крайней мере, одна хорошая сторона, — говорит Карел. Похоже, после отвратительной ночной попойки и дня бешеной скачки ему и впрямь стало легче. Они ведут уставших коней в поводу, сапоги шуршат в ворохах кленовых листьев, глашатай смолк, и на Корварену опустилась тишина. На улицах ни души — хотя какой чудный денек! Впрочем, улица Яблонь всегда пустынна, а переулок Веселого Ваганта оживает разве что после лекций.
— То, что тебе удалось напиться до свинского состояния и даже побуянить? Да, это достижение!
— А то! Но я о другом. Мне не придется жениться.
— Ну да, — Лека усмехается, — ты ж помолвлен… я все забываю спросить — кто невеста?
— А, какая-то кукла из ханджарских принцесс.
— Ясно…
— Что тебе ясно? — не слишком дружелюбно интересуется Карел.
— Сначала император выдает за тебя дочку, потом приходит на помощь зятю. — Лека передергивает плечами. — В итоге Таргала возвращается в материнское лоно Великой Хандиарской империи.
— А ты соображаешь, друг мой Лека, — тянет Карел.
— Пришло время откровенности, Карел. И боюсь, у тебя будет причина обидеться: ведь мы знакомы уже два месяца, а ты не знаешь обо мне правды.
— Ну и?
— Моя мать — Марго, твоя сестра.
— Свет Господень! — Карел останавливается. — А отец?
— Андрий, — пожимает плечами Лека. — А ты что подумал?
— Да так, извини. Я, наверное… постой! Так, значит, ты шпионишь для Двенадцати Земель?
— Где ты видел шпионящего принца, Карел?! Я учусь. Правда, матушка чересчур высокого мнения о корваренском Университете… но зато мне понравилась Корварена.
— А ты? Честно говоря, на телохранителя ты непохож.
— А на друга?
— Он мой побратим! — Принц Валерий смотрит на Карела и передергивает плечами. — Понял?
— А почему вы тайно здесь? Если не шпионите? Лека… Валерий, ты ведь мог приехать официально, тебя бы приняли с почетом…
— Последний разговор с отцом не излечил тебя от наивности? Карел, я здесь тайно, потому что мой отец знает, чего можно ждать от моего деда. Так что — нет здесь никакого Валерия. Я — Лека. А это — Серега, мой брат. И то, что ты теперь знаешь обо мне… я тебя как друга прошу, Карел, пусть это останется тайной.
— Прежде всего — от короля Анри Грозного? Ладно. Нужна тебе моя клятва?
— Карел, ну что ты несешь! Я тебе верю и без клятв. А что до сих пор не говорил… ну извини. Я не тебя боялся.
— Понимаю. Знаешь, Лека, я буду звать тебя братом. Племянник — это как-то, знаешь… не то.
— Ладно… — Лека улыбается. — По рукам. Пойдем, Карел.
— Лека, брат… ты уверен, что твоя хозяйка захочет видеть меня в своем доме?
— На что ты хочешь поспорить?
— Боже мой, ни на что! Просто я… видно, я и в самом деле трус.
— От этого есть хорошее средство, братец. Давай-ка сходим сегодня к маэстро! Два часа работы шпагой — и ты вспомнишь правду о себе.