– Я отправлюсь в горы. Хочу попробовать поймать отороси[16], слышал, одного видели у подножия Лосиной горы. Пожелайте мне удачи.
Кента не понял, а Хизаши негромко фыркнул.
– А справишься с отороси, а?
– А что, думаешь, не справлюсь? – нахмурился Мадока и похрустел пальцами. – Он сверху нападает, только и надо что почаще вверх смотреть.
– Не споткнись, а то он помрет со смеху.
– Ну ты и скотина, Мацумото, – привычно огрызнулся Мадока, но было видно, что весь его азарт ушел в другое русло. – Сам-то, поди, будешь капп по прудам ловить. И вообще, твой язык похож на тэндзёнамэ[17], вот он тебе очень даже подходит!
Довольный собой и своей осведомленностью, он отвернулся и принялся возиться с футоном. Но уши у него алели так, что могли освещать комнату вместо свечей. Еще бы, подумалось Хизаши, ведь никто не оценил размах его намерений.
Сасаки тоже задержался и, вернувшись, вел себя тише и от вопросов Мадоки отмахивался, однако чувствовалось, что и он кое-то уже решил. Хизаши исподволь наблюдал за тем, как Кента укладывается на ночь, и не мог понять, решил ли что-то он? Из всех присутствующих, кроме, конечно, самого Хизаши, он один ничем не намекнул, что и как планирует делать. А это вызывало любопытство.
И отчего-то беспокойство.
Ранним утром день спустя Хизаши стоял у арки ворот школы Дзисин, обнимал себя за плечи и недовольно поглядывал на плотную пелену облаков. Будто насмехаясь над его благородными порывами, погода решила наградить Хизаши весенним дождем, который, судя по всему, грозил затянуться надолго. А тут еще и Куматани затеял такое прощание, словно они расставались на века.
– Удачи, брат, что бы ты там ни задумал, – хлопнул его по плечу Мадока и, кинув взгляд за Хизаши, наклонился и прошептал, наивно полагая, что не будет услышан: – И за этим присматривай. К шаманке не ходи, уведет у тебя добычу из-под носа, только отвернешься.
Арата не стал ни о чем предостерегать, просто пожелал удачи и направился в противоположную Мадоке сторону – как выяснилось накануне, к реке, где собирался попытать счастья вместе с другими учениками, не стремящимися овладеть сильным помощником. Кента и Хизаши остались одни.
– И как так получилось, что ты идешь со мной? – спросил Кента, хотя этот разговор между ними состоялся еще вчера, но тогда Хизаши предпочел увильнуть от ответа.
– А почему я не могу идти с тобой? Лес большой, ёкаев в нем много. Или правда думаешь, что я уведу у тебя добычу? – Хизаши пожал плечами, как бы показывая, насколько эта мысль кажется ему бредовой. – Тогда иди в другой лес, не в этот, если боишься.
Кента остолбенел под таким напором, несмело улыбнулся и помахал рукой.
– Нет-нет! Я и не подумал бы. Просто все пошли своими путями, и я…
– Давай определимся кое с чем, – перебил его Хизаши. – Вполне возможно, это ты сейчас идешь моим путем, но я не в обиде.
Он степенно прошагал мимо, задев Кенту рукавом хаори – своего личного, цвета спелой сливы, с рисунком из рыжих кленовых листьев. В привычной одежде и за пределами школы даже дышалось как-то не в пример легче, и Хизаши от души потянулся.
– Я рад, что наши пути сошлись, – сказал Кента, становясь рядом и закидывая руки за голову. – Словно у каких-нибудь героев из легенд.
– Ха! Не надо, пожалуйста, тянуть меня в герои. Тебе ведь известно, что они долго не живут?
– Но мы будем защищать друг друга, и враги не смогут подобраться к нам со спины.
– Враги, которые подбираются со стороны лица, ничуть не менее опасны.
– Если ты будешь смотреть на них так же, как на Джуна, на нас точно никто не нападет.
Хизаши повернул голову, но обнаружил, что Кента почти смеется. А тут и солнечный луч просочился сквозь слой облаков, и полоска света на траве перед ними росла и ширилась, пока не поглотила сначала их тень, а потом и их самих. Хизаши почувствовал, что и сам улыбается.
– Идем навстречу подвигам? – предложил он в шутку, Кента, решительно кивнув, сделал первый шаг по дороге, уводящей двух младших учеников прочь от родной школы.
День потихоньку распогодился, но все равно отличался от вчерашнего, наполненного жизнерадостным весенним теплом, пением птиц и ласковой щекоткой набирающего силу солнца. Сегодня зябко тянуло далеким дождем, и живительные лучи с трудом пробивались, как сквозь мутную оконную пленку, рассеиваясь и не принося удовлетворения. Хизаши так устал от затянувшихся холодов, что готов был выть от обиды, и лишь соседство с Куматани удерживало его от позорной потери лица. Они обошли городок по дуге, войдя под своды зеленого моря деревьев не с той стороны, с какой чуть больше полугода назад вышли в поисках школы оммёдо и экзорцизма. В этот раз чем дальше от хоженых тропок им удастся забрести, тем лучше. Для Хизаши отловить слабого ёкая сложностью не было, поэтому он ждал, что предпримет Куматани, ведь для него даже просто заметить все многообразие местной потусторонней жизни – та еще задача.
16
Отороси – редкий и очень опасный ёкай, выглядящий как волосатый горбатый зверь на четырех лапах, с внушительными зубами и когтями.