Хизаши огляделся, стараясь не мешкать, чтобы Кента не успел обеспокоиться его неподвижностью и излишней сосредоточенностью. И только ему показалось, что он нашел верное направление, как его буквально вытолкнуло обратно в мир, наполненный холодом, водой и глухим раздражением. Успел только увидеть темный туманный след, который оставляли ёкаи, чьи помыслы становились слишком черны, так что приближали их перевоплощение в акуму.
– Прости, – извинился Кента. – Мне показалось, ты опять задумался.
– Это потому, что я, в отличие от некоторых, умею думать, – ворчливо отозвался Хизаши и сразу определился с направлением, пока все не перемешалось в голове. – Идем туда.
– А что там?
– Там… – Хизаши открыл рот, закрыл и злобно прищурился. – Не нравится, топай куда душа пожелает.
Разумеется, они пошли вместе, потому, что как бы Хизаши ни кипятился, лучше так, чем одному. Так хоть есть, на ком злость срывать.
Капли стали крупнее, оттого и били по лицу и плечам сильнее, и невесомая пленка дождя на коже превратилась в мерную дробь, как будто множество мелких они тыкали со всех сторон своими крошечными дубинками. Таби полностью вымокли, сандалии с них соскальзывали, несмотря на ремешки, и когда Хизаши был готов кричать от божественной несправедливости, как между деревьями что-то показалось.
– Там дым! – поразился Куматани. – Здесь кто-то живет, представляешь?
Он обошел Хизаши, но тот схватил его за локоть.
– Не спеши так.
– Но нам могут помочь. Попросим приюта, обсушимся, погреемся у очага.
– Ты чувствуешь запах дыма?
Кента не сразу понял. Но вот его брови нахмурились, а взгляд потерял жизнерадостный блеск.
– Нет. Ничего не чувствую.
Если дым от огня не пахнет как положено, значит, его развели не обычным способом. Едва ли у того, кто жил посреди глухого леса, были огненные талисманы оммёдо, поэтому Хизаши видел только один вариант – колдовство ёкая или демона.
Они приблизились к землянке. Ее треугольную крышу покрывал толстый слой лесного мусора и мха, и она больше походила на холмик, чем на жилище. Но над самым уровнем земли вырисовывалось внутренним светом крошечное окошко. Вход прятался в выкопанной яме, и Хизаши сначала попробовал почувствовать жильца, но, кажется, он отсутствовал.
Хизаши первым, согнувшись едва ли не пополам, подобрался к дверке и толкнул. Изнутри пахнуло жарким теплом. Вместо очага – бумажная клетка с мечущимися в ней огненными шарами, называемыми в народе хино-тама. Хизаши наклонился и почувствовал в пленниках фонаря крошек цурудэ-би, древесных огоньков, что по ночам зажигаются в кронах деревьев и покачиваются на ветвях.
– Заходи, тут никого, – крикнул он, но Кента и так уже спустился и с любопытством оглядывался.
– Кто здесь обитает, как думаешь? – спросил он.
– Точно не человек. – Хизаши кивнул на клетку с цурудэ-би. – Хозяин смог поймать древесные огоньки и заставить освещать и обогревать комнату. Значит, он сильнее них. Но не сильнее нас.
Он не собирался уходить, пока не высохнет и не отдохнет. И пусть хоть все демоны Ёми явятся его выдворять.
В подтверждение своих намерений Хизаши нашел у стены старенькое одеяло, наброшенное поверх набитого соломой матраса, и сел, скрестив ноги. Пусть тепло от древесных огоньков и не настоящее, живое, но оно хотя бы дает иллюзию костра, да и задачу свою выполняет.
– Ты не боишься, что хозяин вернется?
Хизаши как раз распустил волосы и без стеснения выжал над утрамбованным земляным полом.
– Чего мне бояться? Если бы в этом лесу водились по-настоящему опасные ёкаи, мы бы знали.
Кента вздохнул, потом смирился и опустился на колени поближе к необычному фонарю. Мельтешение цурудэ-би ненадолго отвлекло его, и Хизаши закончил возиться с волосами, распутал пальцами и оставил просыхать. Снял хаори и от души встряхнул, разбрызгивая холодные капли.
На Кенту тоже попало, как и на бумажную клетушку.
– Осторожнее, не намочи их, – предостерег Кента, закрывая огоньки ладонью. – Когда будем уходить, надо их выпустить на волю.
– Может, выберешь одного для меча? – поддразнил его Хизаши. – Будешь освещать себе путь во мраке.