Около полудня путники въехали в живописную зеленую долину, впереди поблескивала река, и кругом паслись сотни лошадей. Вскоре эльф и варорцы добрались до лагеря харлингаров, где их встретил маршал Бритта. Люди были рады вновь повидаться с Перри и Коттоном, а Шаннону все выказывали особое почтение. Харлингары пригласили их к столу, Бритта до сих пор ел левой рукой, так как правая не двигалась из — за тугой повязки. За обедом к ним присоединился родич маршала Брад, которого Бритта шутя представил как свою правую руку, потому что тот, в отличие от Бритты, был ранен в левую. Третьим в их компании был Ганнон: у него не действовали обе руки, так что его приходилось кормить, к вящему негодованию последнего и радости подшучивающих над ним товарищей.
Они говорили о войне и о последней битве. Коттон попросил маршала рассказать об их сражении с рюкками. Валонец вкратце поведал о бешеной скачке, о засаде, которую они устроили оркам, и об ускользнувшем дрокхе. Теперь уже никто никогда не узнает, успел ли тот предупредить Гнара.
— Когда мы вернулись в долину Рагад, то увидели, что Врата открыты и гномы вошли в Крагген-кор. Мы поставили стражу на смотровой площадке у Сентинельского водопада и на вершине Красного Стража у Высоких Врат на тот случай, если орки попытаются бежать из Дриммендива. Но никто из ночного народа так и не появился в долине…
Бритта замолчал, закончив свой рассказ.
— Ни один орк не высунул своего носа из ворот, пока я стоял на страже, — сказал Вулф. — Хотя мне не довелось участвовать в сражении, думаю, и моя служба была небесполезной. Ведь на нашем попечении оказались раненые и лошади. И все — таки жаль, что мне не удалось отправить на тот свет парочку — другую орков.
— Тебе не стоит сетовать на судьбу, — сказал Перри. — Сражаться и убивать — сомнительное счастье. — Варорец замолчал, погрузившись в размышления, и Бритта удивленно посмотрел на него.
Солнце светило ярко, и, несмотря на зимнюю пору, в защищенной от ветра долине было довольно тепло. Вокруг царила тишина. Но вдруг воздух прорезали резкие звуки труб и тамбуринов. Перри взглянул в ту сторону, откуда доносилась музыка, и увидел сидящих в кружок воинов из отряда Бритты. Один за другим мужчины начинали хлопать в такт мелодии. Юный воин выскочил на середину и принялся танцевать вокруг костра. Мотив становился все более диким, а пляска все более неистовой. Сидящие харлингары не переставали хлопать, то и дело разражаясь громкими возгласами.
— Чему они так радуются? — недоуменно спросил у маршала Перри и мысленно добавил: «Когда столько товарищей погибло».
Бритта посмотрел вдаль, туда, где виднелись пять свежих могил: Арл, Дален, Хаддор, Лутен и Раэч навсегда останутся лежать в этой зеленой долине, которую позже назовут долиной Пяти Всадников. Говорят, будто больные и усталые лошади сами приходят сюда, чтобы пощипать сочной травы и напиться кристально чистой воды из реки, протекающей по этим мирным землям. Тогда они вновь становятся здоровыми и сильными. И еще говорят, будто на рассвете здесь порой раздается едва слышный звук валонского рога.
Некоторое время взгляд маршала блуждал по зеленым просторам, затем Бритта повернулся к варорцу и ответил:
— Это не танец радости и не веселая музыка. Отнюдь. Но пройдет время, и они снова будут веселиться, потому что жизнь продолжается.
Внезапно музыка смолкла, и тишина, словно тяжелое покрывало, вновь опустилась на долину. Перри обвел взглядом скорбные лица воинов. Глубокая печаль охватила всех.
В этот момент прискакал Хогон, ведя под уздцы двух лошадей.
— Каштан! Лохматый! — радостно закричал Коттон и бросился к ним со всех ног, а Бритта и Хогон довольно улыбнулись, глядя на маленького варорца.
— Мы так и думали, что вы будете возвращаться этой дорогой, и держали их неподалеку.
— Спасибо, Хогон, спасибо, Бритта, — благодарил их Коттон. — Сразу видно, что они были в хороших руках. — Затем баккан вновь повернулся к лошадкам, и они ласково ткнулись мордами ему в шею. — Да я смотрю, вы растолстели.
Что ж, теперь придется поработать, чтобы согнать жирок.
Попрощавшись с харлингарами, Коттон запряг в повозку Каштана и Лохматого. Обернувшись, друзья помахали валонцам. Ветерок донес до них звуки рога:
— Тааа — тан, тан — тааа, тан — тааа! (До встречи, прощайте, прощайте!)
Повозка катилась на юг, и на закате второго дня путники доехали до реки Хат. Брод был удобным, и они легко переправились на другой берег. Дальше Старая дорога сворачивала на запад. Друзья ехали днем, а после захода солнца устраивались на ночлег. Наступила настоящая зима, дни были короткими, а ночи долгими и холодными. Приходилось каждый раз строить шалаши и разводить несколько костров, но все равно согреться было трудно, и раненое плечо Перри по утрам ныло так, что он едва мог двигать рукой. Спасали только стеганые фуфайки на гусином пуху, которыми их снабдили гномы.